Теперь флорентиец уже не помнил, что только что хотел заколоть жену…
— О чем ты? Объясни! — спросил он поспешно.
— Вот как мы сделаем, Кончино. Сегодня среда. Теперь девицу под надежной охраной везут в Рюйи — бывшее королевское поместье, нынче принадлежащее Клоду Аквавиве. Завтра утром король отправится туда — выручать ее… выручать свою дочь; она сама позовет его. Жеана Храброго, чтобы прийти на помощь, на этот раз не будет — и короля привезут в Лувр мертвым. В полдень королевство будет твое! Ты понял теперь, почему я отняла ее у тебя?
— Понял… Но уверена ли ты в успехе?
— Все продумано и готово. Нет, Кончино, он не уйдет от нас! Ну, а девушка… Ведь завтра в полдень ты станешь властителем и непременно получишь ее. Я прошу тебе эту прихоть, Кончино, — ведь я так тебя люблю!
Про себя же Леонора решила:
— Как же, получишь ты ее… Разве что труп…
Все это видел и слышал Жеан, по-прежнему находившийся на раскаленной железной плите.
Итак, Бертиль спасена — однако ненадолго! Завтра, говорит Леонора, хищный зверь станет всевластен — и снова схватит в свои когти добычу! И ничто не спасет ее — ведь Жеан горит заживо в этой печке; живым он отсюда не выйдет.
Приступ ярости целиком захватил его; на некоторое время — Жеан сам не знал, на какое — он потерял всякую способность соображать. Но потихоньку рассудок вернулся к нему. Прежде всего надо выбраться отсюда! Черт побери, должен же быть какой-то выход!
Стена вернулась на место; кругом снова стало темно. Раскалился уже весь пол: стоять теперь можно было только на узенькой полоске.
Жеан забился в угол; он чувствовал, что конец близок. Юноша даже стал подумывать разбить голову о стенку… Да — но что тогда станет с Бертиль?
— Нет, провались все к дьяволу! — воскликнул он. — До последнего дыхания я должен сопротивляться!
Вдруг стена за его спиной словно подалась. Жеан обернулся: за ним открылся лаз, из которого пробивался слабый свет. Не размышляя, не колеблясь, юноша бросился туда. Стена за ним опять сомкнулась.
Жеан попросту попал в новый застенок. Но тут, по крайней мере, было светло. Собственно, в комнате царил полумрак, однако по сравнению с кромешной тьмой соседней камеры, он показался Жеану ослепительным светом. Да и раскаленный пол не жег тут подошвы…
В первый момент Жеан ничего больше и не заметил.
Но отойдя от первого ощущения блаженства, он внимательно осмотрел все вокруг — и ему стало не по себе.
— Где я, черт побери, очутился? — прошептал Жеан.
Камера была круглая — точно большой колодец. Пол, потолок и стены были из металла, отполированного до зеркального блеска. Нигде ни двери, ни окна — ни малейшего отверстия; никакой мебели — ничего. Только сверху льется слабый свет.