– Но у Спиртуса есть табак!
– О! Это меняет дело.
– Я-то думал, – укоризненно сказал Мыш, – что ты хоть тут курить бросишь!.. Минздрав же предупреждает…
– Ой, только вот морали не надо, а?.. Когда ты кактусы лопаешь – я же молчу!
– Может, мне витаминов не хватает?..
– Да, конечно!.. Сказала б я, чего именно и где именно тебе не хватает…
– Ну и чего?! – набычился крыс.
– Ладно…
– Нет, ты скажи чего! Ты скажи!..
Вернулся запыхавшийся Спиртус, таща на плече объемный кожаный мешок. Вывалив его содержимое на траву, он выжидательно посмотрел на Тавруса.
– Приступай, – кивнул тот.
Я в недоумении уставилась на «предметы договора»– большую глиняную чашу, бурдюк с вином, короткий меч, секиру и несколько стрел.
– Не понял?.. – сказал Мышель. – Это еще что? А где листочек А4, золотой «Паркер» и печать? Ну, хотя бы сургучная… ну, пусть не «Паркер», а перо гусиное… ну, хорошо, на пергамент согласен в конце концов!.. Но, пардон, – что это?!
Спиртус наполнил чашу вином, опустил туда лезвие меча и секиру и протянул нам с бородачом по стреле. Я повертела свою в руках, мало понимая, зачем мне ее дали.
Таврус наконечником стрелы резанул себе по запястью. Из глубокой царапины потекли густые красные капли… «Мама!.. Он что, с ума сошел?!»
Кочевник опустил руку над чашей, и в бордовое вино закапала кровь. Спиртус, ничуть не смущаясь, повторил процедуру. Потом оба вопросительно посмотрели на меня.
– Э нет! – Меня слегка зашатало. – Вы что?! Я не самоубийца – вены резать!
– Ты хотела договор, – пожал плечами Спиртус, – мы согласны – пусть священная клятва дружбы скрепит наши сердца!..
– Не хочу!.. – пропищала я. – Это же… совсем уже!..
– Мы ждем, – сказал Таврус.
«Господи, грехи наши тяжкие! И вот скажите, пожалуйста, на какого пса мне вообще понадобился этот договор?!»
Я сжала зубы и чиркнула острым металлическим наконечником по руке. По запястью побежали быстрые кровяные дорожки. Стараясь не смотреть на весь этот ужас, я быстро занесла руку над чашей:
– Ну, давайте скорее!.. Стоят… сейчас скончаюсь от потери крови…
– Да скрепят союз этот силы, что нам неподвластны, – торжественно произнес Таврус. – И единым потоком течет эта кровь в наших жилах…
Он говорил, говорил… ей-богу, мне показалось, что этот поборник ритуалов решил меня уморить!.. Я зажмурилась и принялась мысленно считать до пятидесяти, потому что смотреть на чашу не было решительно никакой возможности… На тридцать шестой цифре кто-то перевязал мне руку мягкой тряпочкой. Я открыла глаза: Таврус, одобрительно улыбаясь, затянул на моем запястье узел и, взяв чашу обеими руками, сделал большой глоток. Передал Спиртусу. Тот тоже выпил и, в свою очередь, передал мне. «Дожили – уже начинаем пить кровушку!.. Ну да ладно, лучше не возбухать, а то еще одной такой экзекуции я точно не выдержу!»