Утром я позавтракал внизу. Толстуха-сербка лет сорока пяти положила передо мной круассан и поставила чашку кофе.
– У вас здесь что, этнический интернационал? – осведомился я, но моя шутка провисла в воздухе, как намокший флаг…
В контору адвоката Аурелио Пачелли на Рю де Клоз я отправился пешком. В руках у меня была карта, но до Женевского озера я добрался только через час. Слишком много и долго глазел я по сторонам.
Ничто вокруг и ничем не напоминало Америку. Бульвары с деревьями, похожими на дрессированных псов, причесанных старомодным парикмахером. Толстенькие ангелочки и упитанные феи, резвящиеся на округло-пышных, женственных контурах зданий. Финтифлюшки и узоры на окнах. Сексуальные вкусы европейцев сполна отразились в архитектуре. Даже марина с яхтами совсем не походит на калифорнийскую. В Америке все подчинено деловому стандарту. Даже удобства и функционализм продуманы до мелочей. Здесь же мне казалось, что я иду по сцене, только вместо декораций – настоящие дома.
Абсолютно все было другим: уличный ритм, одежда, звуки. Троллейбусные звоночки, а не набат полицейских сирен. Сладковатый аромат кондитерских, а не настораживающий запах бензоколонок. Крохотные бутики, а не торопливые драг-сторы.[15] Никогда раньше я так явственно не ощущал разницу между двумя берегами Атлантики. По обе стороны ее расположились не только разные часовые пояса, но и непохожий стиль жизни. Другое ощущение времени и пространства.
Я с ностальгией вспоминал не раз посрамленную в прошлом американскую бесцеремонность. «Ты еще не привык к своей новой ипостаси», – старался я убедить самого себя. Но территория все равно казалась чужой.
Адрес мэтра Пачелли выяснил Чарли, когда я лежал в коме. Обосновавшуюся здесь и солидную, как городской монумент, адвокатскую контору открыл еще до начала Второй мировой войны отец ее нынешнего хозяина. И именно в ней мой ветреный, но предусмотрительный папаша оформил в свое время документы на владение виллой «Ля Шери».
Чтобы пройти в контору, надо было подняться на второй этаж. В холле все дышало швейцарским вкусом: коврики перед дверями, забавные картиночки на стенах, горшочки с цветами, кокетливое ведерочко для мусора. Переступив порог, я очутился перед секретаршей средних лет. Она возвышалась на вращающемся стуле над большим столом, как дирижер в опере над оркестровой ямой. Стены вокруг нее были увешаны старинными гравюрами. Судейские крючки в париках и мантиях, альпийские луга с пасущимся скотом, похожим на муляжи. На столиках для поджидающих мэтра клиентов застыли стопки старых иллюстрированных журналов.