Ускорив шаги, я первым открыл дверь в палату и увидел приподнявшегося на подушке Руди. Заметив меня, он закричал:
– Чарли! Дружище! Как здорово, что ты тут…
У меня сложилось впечатление, что ввалившиеся в палату вслед за мной врачи сейчас просто задохнутся от возмущения. Один из врачей тут же оборвал Руди:
– Ш-ш-ш, больной!.. Вы забылись, у нас обход…
Через минуту кавалькада в белых халатах сгрудилась возле постели слегка растерявшегося Руди. Он был явно напуган и смотрел на меня с удивлением и надеждой. Но я ничем не мог ему помочь.
Больного представляла молодая врачиха, по-видимому, протеже доктора Робертса.
– Пациент Руди Грин, шестидесяти двух лет. В приемный покой поступил полгода назад. Шесть месяцев и две недели пребывал в коме… У больного – сильная мозговая травма. В последнее время замечаются признаки регенерации организма…
Врачиха слегка склонилась над Руди и приподняла одеяло:
– Возвращается былой цвет волос… Эпителий характерен лет для пятидесяти пяти… Каких-либо других изменений не замечено…
Внезапно штаны Руди в паху стали набухать от эрекции. Покраснев, молодая врачиха отдернула руку. Присутствующие едва сдерживали хохот. Медицинский парад был скомкан и осквернен. Крестный ход врачей, пытаясь сохранить остатки достоинства, удалился. Мы остались с Руди в палате одни.
Он еще не пришел в себя. Непонимающе смотрел на меня, и в его взгляде читались удивление и пробуждающееся беспокойство:
– Что она болтала? Какие полгода? Какая кома?
Я присел на стул и успокаивающе прикоснулся к его плечу:
– Ты был без сознания…
Руди с силой зажмурил глаза и снова распахнул их. По-видимому, чтобы удостовериться, что не грезит.
– И долго это продолжалось?
– Ты же слышал, – попытался я ускользнуть от прямого ответа.
Руди уставился на меня с выражением такого разочарования и неодобрения на лице, что мне стало не по себе.
– Все это уже позади, – осторожно кашлянул я.
Он поморщился и уже с явным раздражением бродил:
– Да чего ты там выкручиваешься? В чем дело, наконец?
– Видишь ли, – я не знал, как выйти из положения, – за все это время, что ты был в коме, в твоем организме произошли некоторые изменения…
Он испугался. Лицо его посерело и беспомощно обвисло. Я помолчал и добавил:
– Да нет, сейчас тебе ничего не грозит…
Но он мне не поверил:
– Да скажи же, наконец, о чем идет речь?
Мне показалось, голос его сел, как электрическая батарейка в плеере.
– У тебя есть зеркало?
Он пожал плечами.
– Откуда я знаю? – с трудом прохрипел он.
На подоконнике лежало маленькое зеркальце. Его бог знает когда оставила здесь Абби. Я протянул его Руди. Он взял его осторожно, словно это была гремучая змея. Но, разглядев себя в нем, вдруг расплылся в улыбке и забулькал странным смешком: