Она вздрагивает, оглядывается. Увидев меня, хмурится.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она со злостью.
— Я… просто пришла тебя проведать, — говорю я, растерявшись от ее агрессивности.
— Как ты узнала, куда меня засунули?
— Миссис Хендерсон сказала.
— Старая проныра! Небось всем разболтала, что меня посадили в психушку.
— Нет! Только мне. Потому что… потому что мы с тобой подруги.
— Не такие уж мы подруги. Слушай, я никого не хочу видеть. Не сейчас. Я так ужасно выгляжу. Тут практически насильственное кормление. Я знаю, я набрала бог знает сколько с тех пор, как меня сюда положили. Я так разжирела… — Она сжимает кулачок и тычет в свой несчастный впалый живот.
— Зои! Не сходи с ума! Ты худая, ужасно худая.
— Не такая, как была.
— Гораздо худее! Поэтому тебя сюда и положили. Зои, ты же чуть не умерла! У тебя был сердечный приступ или что-то в этом духе.
— Это просто оттого, что я принимала слишком много слабительного. Сейчас уже все нормально. Было бы нормально, если бы только меня отсюда выпустили. Мне поставили задачу — набрать вес до совершенно невозможной цифры. Хотят раскормить меня, как слона.
— Они хотят, чтобы ты выздоровела.
— Тебе хорошо говорить. Ты такая худенькая, Элли. Тебя не заставляют сжирать целые горы картофельного пюре и пить молоко громадными кружками.
— Брось! По сравнению с тобой я — громадина. Как и все остальные. Зои, да ты посмотри на себя! — Я беру ее руку-палочку — страшно, как бы не прорвать тонкую, словно бумажную, кожу. — От тебя в буквальном смысле остались кожа да кости! Ты заморишь себя до смерти.
— Вот и хорошо. Я не хочу жить. Нет смысла, когда все против меня, и собственные родители на меня орут или плачут, и никак не хотят понять, и все эти медсестры шпионят за мной, не прячу ли я еду, и даже воду мне ограничивают, потому что я много пила перед тем, как взвешиваться. Что это за жизнь, если за мной даже в туалет тащится медсестра и подслушивает?
— Так почему тебе не поесть какое-то время? Тогда ты сможешь выйти из больницы и вернуться в школу. Слушай, Зои, у нас новый учитель рисования — просто сказка, его зовут мистер Виндзор, он молодой, красавец и так интересно рассказывает об искусстве. Знаешь, на первом уроке рисования я сваляла такого дурака, мне было жутко неловко…
Но Зои не слушает. Ее не интересуют ни новый учитель, ни искусство, ни мои проблемы. Она не может думать ни о чем, кроме своего голодания.
Она снова сворачивается в комочек, крепко закрыв глаза.
— Мне уйти, Зои?
Она кивает.
Я протягиваю руку, дотрагиваюсь до кошмарно выступающей под кожей тазобедренной кости. Зои вздрагивает от моего прикосновения.