Я и Он (Моравиа) - страница 53

Короткое молчание. Я сажусь на диван, беру стакан, тушу в пепельнице сигарету.

– Хочешь, расскажу фильм, из-за которого порвала с мужем? – добавляет Ирена. – Только сначала налью тебе еще: у тебя пустой стакан.

Совершенно непредвиденно «он» нашептывает мне: «- Скажи ей, что если напьешься, то за себя уже не отвечаешь.

– Да при чем здесь это? – Скажи, скажи.

– Понятно, ты хочешь, чтобы я накинулся на Ирену, свалив все на хмель? – Скажи и не задавай слишком много вопросов».

Сам не знаю почему, уступаю.

– Смотри, – предупреждаю я Ирену, – если я напьюсь, то уже ни за что не отвечаю.

Ирена встает и, улыбаясь, наливает мне виски.

– Не думаю, – говорит она спокойно, – чтобы ты был способен на всякие там буйства. В любом случае спасибо за предупреждение: если что – буду защищаться.

Она протягивает мне стакан, садится и продолжает: – Прежде всего я опишу тебе своего мужа. Высокий шатен, атлетическое сложение, приятное лицо, шикарное тело, одним словом, красавец мужчина. Умом, правда, не блещет, но красив. Может, таких, как он, и немало в том смысле, что интеллектуалом его не назовешь, хотя и недоумком тоже, а главное, он такой восприимчивый, схватывает все на лету, ему просто на роду написано быть рекламным агентом.

– Извини, хотел тебя сразу спросить: а для чего ты вышла замуж? – Чтоб сделать приятное родителям. Выйдя замуж, я, естественно, не собиралась покончить с мастурбацией. Ведь это мой образ жизни. Да и мужа я не любила. Ну вот, поженились мы, и я нашла единственно возможный способ исполнять свой супружеский долг.

– А именно? – Я ввела мужа в мои фильмы в качестве актера.

– Вот это да! И каким же образом? – Элементарным. Я дала ему роль продавца.

– Может, покупателя? – Нет, продавца. Муж, по крайней мере у нас, может только продать собственную жену, а никак не купить.

– А ты с мужем любовью-то занималась? – Разумеется. Правда, когда мы занимались любовью, я смотрела с закрытыми глазами один из моих внутренних фильмов, в котором, как уже говорила, муж меня продавал. Поэтому он, в сущности, становился для меня неким заменителем.

– Заменителем чего? – Ясно чего: моей руки.

– Почему же вы тогда развелись, если ты нашла такой хитроумный выход из положения? – Это было так. У мужа был компаньон, назовем его Эрминио. Гораздо старше мужа и такой страхолюд – я тебе передать не могу. Толстенный верзила с рожей табачного цвета, коричневатым носом и лиловым ртом. Ах, чуть не забыла: к тому же он был лысый, а череп на макушке у него был как-то странно выгнут, наподобие седла. Да, и вот еще, его лиловый рот сиял множеством вставных зубов, но не золотых, а из какого-то белого металла, наверное, платины. Зато в делах он – во! А муженек мой в делах совсем не блистал и в конце концов наломал таких дров, что Эрминио решил выйти из доли и основал собственное дело. Некоторое время мужу приходилось туго, он только и говорил, что об Эрминио, о том, какой Эрминио умница и как он хотел бы снова с ним работать. Так что для меня было вполне естественно придумать фильм, в котором мой муж, в обмен на финансовую поддержку, уступал меня Эрминио. Действие фильма происходит в конторе Эрминио. Обычная современная контора со стандартной мебелью из металла и пластика. Эрминио сидит за письменным столом, мой муж и я – напротив. В руках у Эрминио чековая книжка. «Так и быть, я тебе помогу, – говорит он мужу. – Но взамен я хочу Ирену». Смотрю на мужа и вижу, как он кивает головой в знак согласия. Тогда Эрминио одним росчерком подписывает чек и протягивает его мужу, тот берет чек, окидывает меня недолгим взглядом и уходит. Вот и все. Этот фильм я показывала всякий раз, как мы с мужем занимались любовью. Однажды ночью, когда мы лежали в постели и он, навалившись на меня, делал свое дело, я прокручивала ту часть фильма, где Эрминио говорил: «Так и быть, я тебе помогу. Но взамен я хочу Ирену», – и остановила пленку на кадре, запечатлевшем лицо мужа. Короче, я вообразила, будто муж заколебался. И тогда, чтобы помочь ему побороть нерешительность, я тихонечко, почти скороговоркой, зашептала, только уже не в фильме, а в действительности: «Да, да, продай меня, продай меня, продай меня…» Ты будешь смеяться, но именно в тот момент, после стольких лет немого кино, я совершенно случайно открыла для себя звук. Правда, шептала я, как видно, не очень-то тихо, а может, непроизвольно прильнула губами, лихорадочно твердившими: «Продай, продай меня», к его уху. Так или иначе, он услышал эти слова и будучи, как я говорила, крайне восприимчивым, истолковал их правильно. Неожиданно, когда я уже собиралась кончить, он останавливается и давай меня колотить. Схватил за волосы, сбросил с постели и поволок по полу через все комнаты, колошматя напропалую. Потом швырнул на диван и, вцепившись в горло, стал душить. Тут уж я не выдержала, врезала ему коленом, точь-в-точь как недавно тебе, и выкрикнула в лицо всю правду: что, мол, трахаюсь с ним только для вида, а на самом деле – дрочу. Что воображала, будто он продает меня Эрминио. Что не люблю его, что мне хватает меня самой и что он мне не нужен. Мой муж, как я тебе говорила, совершенно заурядный мужик, со всеми предрассудками заурядных мужиков. Он, конечно, ни шиша не понял, кроме того, что я его не люблю и что я, как говорится, с вывертом. В общем, мы развелись, я переехала с дочкой в Рим, а он остался в Милане.