Вот Танжер вырастал, видны становились песчаные пустоши Испании слева, горб уводивший к Гибралтару вокруг Рога Гесперид, то самое поразительное место выход к Средиземной Атлантиде старины затопленной Полярными Льдами такими знаменитыми по Книге Ноя. Это здесь Мистер Геркулес поддерживал мир стеная как "камни грубые стеная прозябают" (Блейк). Сюда одноглазые международные контрабандисты жемчуга подкрадывались с воронеными 45-ками чтоб выкрасть танжерский гарем. Сюда сумасшедший Сципион пришел наказать голубоглазый Карфаген. Где-то в тех песках за Хребтом Атлас я видел как мой голубоглазый Гэри Купер выигрывает "Beau Geste".[41] К тому же ночь в Танжере с Хаббардом!
Судно бросило якорь в милой маленькой гавани и стало медленно вращаться вокруг него предоставляя мне всевозможные виды города и мыса прямо из моего иллюминатора пока я собирал вещи чтобы сойти с судна. На мысу с той стороны Танжерской Бухты в голубых сумерках поворачивался прожектор маяка как Св. Мария успокаивая меня что порт достигнут и все полностью в безопасности. Город зажигает волшебные огоньки, холм Касбы гудит, я хочу оказаться там в тех узких переулочках Медины в поисках гашиша. Первый же араб которого я вижу слишком смешон чтобы в него поверить: шлюпчонка причаливает к нашему Трапу Иакова, мотористы оборванные подростки-арабы в свитерках таких же как в Мексике, но посреди шлюпки стоит толстый араб в закопченной красной феске, в синем деловом костюме, руки за спиной поглядывая нельзя ли продать сигарет или купить чего-нибудь или что-нибудь вообще. Наш симпатичный капитан-югослав кричит им с мостика чтоб отваливали. Примерно в семь мы становимся к стенке и я схожу на берег. Большие Арабские Вязи теперь проштампованы в моем свежем невинном паспорте служащими в пыльных фесках и мешковатых штанах. Фактически это точно как в Мексике, мир Феллахов, то есть, тот мир который не делает Истории в настоящем: творя Историю, производя ее, расстреливая ее Водородными бомбами и Ракетами, пытаясь дотянуться до великого концептуального финала Высочайшего Достижения (в наши времена и Фаустовские «Запад» Америки, Британия и Германия высоко и низко).
Я беру такси до места жительства Хаббарда на узенькой горной улочке в Европейском квартале у подножья подмигивающего холма Медины.
Бедный Бык как раз оттягивался по здоровью и уже спал в 9:30 когда я постучался к нему в садовую калитку. Я изумлен при виде него сильного и здорового, уже не кожа да кости после наркотиков, весь загорелый и мускулистый и бодрый. В нем шесть футов с хвостиком, голубые глаза, очки, песочные волосы, 44, отпрыск великой семьи американских промышленников но они отпрыскивают ему лишь 200 долларор в месяц из опекунского фонда а вскоре и вообще урежут сумму до 120, наконец два года спустя вообще отказав ему от своих интерьерно-декорированных гостиных в уединенной Флориде из-за безумной книги которую тот написал и опубликовал в Париже (Обнаженный Ужин) — книги которой хватит чтоб заставить побледнеть любую мамашу (больше дальше). Бык хватает свою шляпу и говорит "Пошли, давай врубаться в Медину" (после того как мы шоркаемся) и напористо шагая как какой-нибудь полоумный Немецкий Филолог в Изгнании ведет меня через сад и за ворота на волшебную улочку. "Завтра утром сразу же после моего скромного завтрака чаем и хлебом, поедем кататься на лодке по Бухте."