— И что ты сейчас должен делать?
— Ничего, обстановку изучать. Я донесения отправляю, а мне робот автоматически отписывает: ваше донесение принято, аккыртын.
— Что такое аккыртын?
— Форма служебной благодарности, типа спасибо за службу. Обычно хоть писали — обратите внимание на то и это. А теперь аккыртын, и будь здоров.
— Но мы летим? — тревожно спросила Катька. — Потому что иначе, сам понимаешь, мне и в Брянск незачем…
— А что ты собираешься делать в Брянске?
— Бабушку забирать.
— Ты уверена, что это нужно? Сколько ей лет?
— Семьдесят восемь, но она крепкая. Она выдержит, я тебя уверяю.
— Да нет, чего там не выдержать… Полет-то вполне комфортный. Просто — срываться с места…
— Что, лучше здесь погибнуть?
— Нет, конечно. Все ты правильно решила. Как ты ее довезешь?
— Доберемся. Триста километров, чего там. Ты меня не теряй, если я не буду звонить — значит, мобила не берет. Сейчас с этим проблемы, сам знаешь.
— Катька, Катька, — повторял он и все гладил ее по голове. Катька испугалась: выходило, что не она в нем, а он в ней искал теперь опоры.
— Игорь, ты боишься чего-то?
— Конечно, боюсь. Боюсь, как ты поедешь. А мне с тобой нельзя — я должен быть на связи, мне за два дня до старта в Тарасовку надо. Расконсервация занимает семьдесят часов — без меня некому процесс начать.
— Слушай, да я понимаю. Конечно. Зачем тебе со мной, она еще испугается.
— Я бы обязательно поехал с тобой, — сказал он. — Ты же знаешь. Но надо тут.
— Ой, хоть ты не будь такой кислый!
— Только, Катя, — сказал он уже обычным своим голосом, деловито и твердо. — Если вдруг, мало ли, сейчас всякое бывает… Задержалась ты там, паче чаяния, провела больше двух дней, не успеваешь… На день вполне можно опоздать, просто когда расконсервация начнется — процесс уже станет необратим. Стартовать мы должны седьмого ноября, в семь вечера ровно. Семь — оптимальное время, я проверял.
— Почему?
— Ракетчики на ужин пойдут.
— Игорь! Я серьезно!
— А если серьезно, я все главные дела стараюсь делать в семь. Биоритм у меня такой, еще дома подсчитали. Семь у меня — пик интеллектуальной активности, стартовать очень трудно, мне вся воля понадобится. Я не летал давно, и так целыми днями тренируюсь сижу. Взлет должен сорок пять секунд занимать, а я за сорок пять едва успеваю двигатель разогнеть.
— У вас что, программа тренировочная? — уважительно спросила Катька. — Типа авторалли?
— Да, только круче. Значит, самое позднее в половине седьмого, в красный день календаря, ты должна быть на месте — с мужем, бабушкой и кем тебе там еще хочется. Все поняла?