– Красота! – весело прокомментировал Зимин, как только диктор перешел к следующей новости. – Вот уж поистине: складно врешь – живешь богато.
Ваш выход, Сильвестр Бессонов!Майя на тропе войны
– Сильвестр Семенович! – крикнула Майя, отворив дверь и увидев за ней Стаса Половцева. – К вам милиция пришла.
Гость ввалился в коридор и привычно потоптался на мокрой тряпке, расстеленной возле порога.
– Почему только к Сильвестру? К вам она тоже пришла, – ворчливо возразил он. – И хороши же вы! Даже не поздоровались, не кивнули, не улыбнулись старому знакомому…
Стас по традиции был усталым и осунувшимся. Пока он шел по улице, мороз потерся о его лицо своей ледяной щетиной, оставив на нем багровые пятна. Шарф, в который Половцев был замотан, насквозь пропитался никотином и посерел. Ничего удивительного – дни напролет он висел в кабинете, где дышали просто потому, что курили. Ветер ничего не смог с этим поделать, сколько ни пытался проветрить Стаса на ходу, встряхивая его, как вешалку в гардеробе.
– Вам улыбнешься, старший лейтенант, вы начнете к зубам придираться, – пробурчала Майя, прислушиваясь, не идет ли босс.
Стас вздохнул. Другой бы он ответил, так ответил. Но перед этой терял всю свою злость. Глаза зеленые, нос вздернут, словно кто‑то щелкнул по нему снизу, родинка над верхней губой – маленькая, шоколадная и наглая, будто специально нарисованная, чтобы его обезоружить. Про таких девчонок говорят – «свой парень», до тех пор пока они не вырастают, не хорошеют и не начинают пить вашу кровь.
– Я? – изумился Стас. – Когда это я к вам придирался? Я наоборот – только помогал. А долг, как говорится, платежом…
Он не успел закончить выгодную для себя пословицу, когда в коридоре возник тот, ради кого Стас, собственно, и явился в квартиру номер девятнадцать. Сильвестр Бессонов – человек, к которому Половцев относился с осторожным уважением. Вот ведь какое дело: мозгов у этого типа не больше, чем у любого другого, но варят они как‑то иначе, с каким‑то вывертом. Порою очень полезным для дела.
Сильвестр уже отметил свое сорокалетие и был довольно импозантен. Однако дурацкий характер и циничный взгляд наложили на его внешность свой отпечаток, испортив, так сказать, красоту.
– А, старший лейтенант! – протянул Бессонов, спрятав руки за спину. – Кажется, вы сегодня ели чеснок?
Он повел носом, как пес, выделивший нужный запах среди тысячи других. Его широкие ноздри хищно дрогнули.
– Вы же не собираетесь со мной целоваться, – сердито ответил Стас, которого страшно раздражало умение Сильвестра различать едва уловимые ароматы.