– Н-да, любопытно… Но простите, что вас больше всего тут беспокоит: общая практика ведения дел в управлении, или же – частная судьба этого самого Беляевского?
– И то и другое, – пожал плечами Савицкий, – все ведь связано неразрывно!
– Н-да, пожалуй, – кивнул работник прокуратуры.
– Данный случай, по-моему, весьма типичен…
– Кстати – об этом случае. Вы что же, полностью теперь убеждены в невиновности вашего подследственного?
– Ну, не то чтобы полностью, – медленно проговорил Савицкий. – Но все же… Настоящих улик-то ведь нет!
– Но подозрения…
– Подозрения – еще не аргумент для ареста! Да и кроме того, сама потерпевшая отказалась от иска, решительно отказалась.
Савицкий щелкнул замком портфеля и извлек оттуда листок с заявлением Наташи.
– Вот, пожалуйста, прочтите сами!
Собеседник Савицкого принял бумагу. Снял очки. (У него оказались крошечные, блеклые, близко сошедшиеся к носу глаза.) И, помаргивая и щурясь, низко склонился над заявлением.
– Что ж, – сказал он, погодя. – Вы правы. Отказывается она от иска весьма решительно… – И добавил, кладя заявление в ящик стола: – Хотя это, конечно, тоже еще не аргумент.
– Почему? – удивился Савицкий.
– Ну, конечно, голубчик, – улыбнулся работник прокуратуры. – Личное свидетельство далеко не во всех случаях бывает бесспорным.
Округляя губы, он подышал на стеклышки – протер их тщательно. И вновь прикрыл глаза очками.
– Согласитесь: бывают всякие сложности… Человек иногда попадает под чье-нибудь влияние, испытывает давление со стороны. Да мало ли существует причин, по которым пострадавший может сознательно исказить правду! Вам, как криминалисту, это полагалось бы знать.
– Знаю, – махнул рукой Савицкий, – учил…
– Вы, кстати – из какого университета?
– Из Московского.
– Что ж, МГУ – это марка, – сказал, почесывая усы, работник прокуратуры. – Учителя там почтенные. А практику где проходили? Тоже в Москве?
– Да, в МУРе.
– Стрельников там еще работает? Знаете такого?
– Знаю, – сказал Савицкий. – Работает. Держится старик.
– Вот со Стрельниковым, с Михаилом Савельичем, мы когда-то в Харьковском губрозыске трудились. Давненько… Да, давненько… Вас тогда и в помине еще не было! – Человек за столом вздохнул легонько – блеснул на Савицкого очками. – Вы только начинаете, а я уж пожил, голубчик. И всякого повидал на веку. Какие мне только дела не попадались! И, помнится, поначалу я тоже вот так: горячился, пенился, все хотел решить с маху, с налету. А с налету нельзя. С маху только дров наломаешь, а дело-то, глядишь – и проморгал…
– Но позвольте, – нетерпеливо шевельнулся на стуле Савицкий. – Я что-то не пойму. Значит, данное заявление…