Я впервые встретил его в таежном якутском селе – в помещении местной почты. (Меня занесла туда журналистская скитальческая судьба). Я стоял у прилавка, сочинял текст телеграммы. Мимо меня, сквозь толпу, внезапно и резко протискался парень – невысокий, сухой, с угрюмым и нервным лицом. Он приблизился к окошку и коротко спросил, жуя папиросу:
– Мне – нет?
– Нет, – сказала девушка за прилавком.
– Но… Ты уверена? Может, спуталась, забыла мое имя – проверь!
– Дак чего ж проверять, – откликнулась та певуче, – чего проверять-то? Я ж тебя знаю: Игорь Беляевский… – И быстро, исподлобья глянула на него. – Тебя ни с кем не спутаешь… – И потом, привычно, ловко перебрав пухлую пачку писем: – Нету! Не пишут! Позабыли, видать…
Он отвернулся. Раскашлялся, хватаясь за грудь. И ни слова более не сказав, – вышел, стуча тяжелыми сапогами. Проводив его взглядом, девушка вздохнула легонько:
– Третий месяц уже ходит, все ждет какого-то письма. Как приехал, так все время и ждет… От кого – интересно?
И потом – поджимая губы – добавила задумчиво:
– От женщины, наверное… От кого же еще?!
За моей спиной завозились. И кто-то сказал – баском:
– Странный, вообще-то, тип. Непонятный. Он – кто, откуда?
– Черт его знает, – отозвался из толпы негромкий голос, – ничего толком о нем неизвестно. Только слухи всякие бродят…
– Какие же слухи?
– Ну, всякие. Будто бы он – старый вор. Был крупным блатным. А потом – что-то случилось… Что-то с ним произошло… Предал он, что ли, кого-то – не знаю. История, словом, темная.
– Но почему он – здесь? – спросила девушка. (Она с интересом прислушивалась к разговорам.) – Что он тут делает?
– Работает… Шофером, что ли… Говорят, он – под контролем милиции.
– То-то он и ходит, как волк, – все один и один, – сейчас же сказал первый голос. – Ни с кем не якшается, ни на кого не смотрит. Не может нормальным людям в глаза глядеть – ясное дело!
– А все-таки он интересный, таинственный, – сказала из-за прилавка девушка. – Что-то в нем есть… Какая-то загадка… Ах! – Она повела плечиком. – Люблю загадки!
– Мужика тебе, Ленка, надо, – хохотнули в толпе, – поядреней, покрепче – вот и вся твоя загадка! А этот – что ж… Тощий, кашляет, – опять же не подходит.
И долго еще запрудившая почту толпа гудела, обсуждая загадки и слухи, связанные с угрюмым этим парнем. Его недолюбливали здесь – это чувствовалось… Люди вообще не любят непонятного.
И когда я на следующий вечер пришел поужинать в сельскую чайную, – я увидел его сидящим отдельно от прочих, за бутылкой водки, в дальнем углу.
Свободных мест в зале не было. (По вечерам сюда, как обычно, собирались местные выпивохи – лесорубы, охотники, плотогоны). Пустовал только столик Беляевского… Официант – шустрый старичок с клочковатой бородкой – сказал мне, прищуриваясь:
