– Конечно, вижу. Это микрофон?
– Какая умная девочка, – сказал Баг.
– Ты… – голос Богдана дрогнул. – Ты согласна? Тебе это не очень претит?
Жанна помедлила мгновение и задумчиво сказала:
– Раз уж я взялась быть ордусской женщиной – буду ею до конца. Правда, я еще не очень достаточно погрузилась в вашу культуру. Не знаю, когда муж обращается к жене с такой вот просьбой чисто а-ля жандармери, она должна изъявлять согласие как преданная любящая жена, или как рядовой ажан комиссару?
Богдан опять чуть улыбнулся.
– Как хочешь. Как тебе больше нравится.
Жанна шагнула к нему. Нимало не стесняясь Бага, обняла мужа, прильнула к нему всем телом и, подняв лицо навстречу его лицу, сказала:
– Будет исполнено, мон женераль!
Баг закурил.
Багатур и Богдан,
улицы Александрии Невской,
25 день шестого месяца, отчий день,
день
Просторный и мощный цзипучэ Бага, оборудованный всей необходимой аппаратурой, был куда более приспособлен для ведения деятельных мероприятий, нежели скромный, уютный «хиус» Богдана. Поэтому на сей раз все загрузились в цзипучэ – Баг за рулем, Богдан с молодой женой на заднем сиденье. Жанна цвела. Положив голову на плечо супруга, она умиротворенно улыбалась и явно ощущала себя в своей тарелке. Ее весьма экзотический и, что греха таить, действительно очень обаятельный муж был при ней, их бесплатно катали по прекрасному городу, она стремительно погружалась в любимую культуру, а впереди было Приключение.
Однако сгорбившийся за баранкой Баг буквально всею кожей ощущал, как, несмотря на радость молодой, гложет совесть его напарника. И перед Жанной, и перед наставником Храма, и перед законом… Ради торжества справедливости Богдан взял на себя нелегкий груз.
Ландсбергис был отслежен на углу Лигоуского проспекта, названного так в свое время из уважения к знаменитому литератору и реформатору Сунской династии Ли Гоу, и Расставанной улицы, где в старину была городская застава, и отъезжающие, расставаясь с провожающими, в последний раз обменивались с ними стихами и чарками вина. Подозреваемый, не обращая внимания на промозглый ветер, размашистой походкой двигался от своего дома к лавочке, торгующей трубочным табаком.
– Вот он, злодей, – Баг первым заметил Берзина. – Смотрите, вот он.
Жанна подняла голову с плеча Богдана и кинула быстрый взгляд сквозь затемненное стекло.
– Противный, – убежденно сказала она то ли от души, то ли чтобы сделать приятное супругу.
– Как шагает бесстыдно… – протянул Богдан, внимательно глядя на остановившегося перед витриной Ландсбергиса. Тот разглядывал табаки и вертел в руке складной зонтик. – Походка человека с совершенно спокойной совестью. Сворачивай, еч Баг!