– Ну да, ну да, – махнул рукой Богдан, – только время-то уходит. И быть может – крест.
– А я однажды почти целый вечер простоял на карнизе, – Баг удобнее откинулся на сидении и скрестил руки на груди. – На карнизе за окном у одного нехорошего, гм, преждерожденного. На шестом этаже. И ветер дул, между прочим. Может, три-четыре человека в мире способны на такое…
– И зачем тебя туда понесло?
– А затем, что этот нехороший человек внезапно вернулся домой, когда я уже совсем было занес ногу над его подоконником. Пользуясь служебным положением он, видишь ли, присваивал неограненные алмазы. Но осторожный был – неимоверно. Вот я и решил, с благословения шилана, посетить его жилище с целью сбора решающих доказательств. Неофициально посетить. А у него неучтенный черный ход оказался. Но ничего, я упорный. Я подождал.
Богдан хмыкнул.
Ландсбергис зашел в ресторан «Кирилл и Мефодий», что на проспекте Вознесения. Ресторан был известен тем, что в нем подавали блюда западной кухни, а половых именовали исключительно гарсонами или, на худой конец, официантами. Этакая своеобразная экзотика для любителей этнографии народов Европы.
Баг завернул в тихий переулок шагах в двухстах от ресторана и остановился.
Некоторое время были слышны шумы обеденного зала, звон посуды, приглушенные голоса, негромкая музыка.
– Дзержин! – Это Ландсбергис.
Приветственные возгласы: «Рад тебя видеть, брат!» – «Хорошо, что выбрался». – «Да о чем ты! В такой день…» – «Ну проходи, проходи, я тут отдельный кабинет занял, вон там. Как же хорошо, что ты сумел приехать».
– Пошли в кабинет, кажется.
– Что за персонаж этот Дзержин? – поинтересовался Богдан.
Баг уже стучал по клавишам.
Из микрофона слышалось, как Дзержин придирчиво заказывает блюда и напитки.
– Так… Он сказал – брат. Так. Вот оно… Дзержин Ландсбергис, сорока четырех лет, житель Даугавского уезда, промышленник, владеет табачной фабрикой «Лабас табакас»… о… здоровенная фабрика… – На экране «Керулена» появился план какого-то крупномасштабного производства, затем несколько красочных фотографий заводских корпусов. – Фабрика расположена на берегу речки Лиелупе, близ ее впадения в Даугава-хэ. Красивые места! Так, пойдем дальше. Родственники. Мать, отец, младший брат… Ну вот, круг замкнулся. Младший брат – Берзин Ландсбергис, цзюйжэнь искусствоведения. Ага. Братья, стало быть.
В ресторане между тем случился тост за долгожданную встречу; голос Берзина звучал как-то уж чересчур взволновано – так и виделось, как он искательно заглядывает в глаза старшему брату, уверенный басовитый говорок которого размеренно повествовал о крайней занятости на ниве производства табака разных сортов и о многочисленных успехах в этой важной области («Кстати, Берзин, я решил новый сорт назвать в твою честь. „Берзин друм“, как тебе, а? – И раскатисто: – Ха-ха-ха!»).