Джонас расточал перед Резвушкой свое деревенское обаяние:
– Небось трудновато было молодой девчонке воспитать пацана, одной-то… По мне, так вы героиня!
– Временами бывало несладко, – щебетала новоявленная Флоренс Найтингейл, – но я выстояла.
– Уверен, с блеском! – Папуля поднял бокал в честь Резвушки.
– Детей тяжело растить даже в законном браке.
Бен говорил так, словно изобрел детей самостоятельно. Спохватившись, он наградил очаровательной улыбкой свою соратницу по этому подвигу и в конце концов поднес ко рту ложку с шоколадным муссом. В предвкушении мой ненаглядный закрыл глаза – и с диким воплем выронил ложку.
– Элли! Это же кошмар!
– Что, – встрепенулась я, – мусс не застыл?..
– Шоколад! Ты из чего готовила?
– Из обычного порошка… – Слова застыли у меня на губах, и я схватилась за пылающую голову.
– Из чего этот мусс?! – вопросил Великий Инквизитор.
– Вспомнила!.. Я всюду искала этот проклятый шоколад, и наконец он нашелся в аптечке…
– Никакой это не шоколад! – проворчал Джонас. – Это мой «Шоко-Слабит».
– Не может быть! – весело хихикнула Резвушка. – Неужели она приготовила мусс из слабительного?
– Людям свойственно ошибаться, – буркнула я, стараясь не встречаться глазами с Беном. Мой взгляд остановился на Мамуле. От ужаса меня охватила слабость (тьфу, опять это гадкое слово!). – О господи! – Я выхватила у Магдалины ложку. – С вашим-то кишечником есть такую дрянь! Надо вызвать доктора!
– Ничего с ней не сделается! – заверил Папуля с супружеской убежденностью. – Я все время ей твержу: ешь побольше чернослива!
– А вдруг какие-нибудь осложнения?
В мозгу у меня пылало одно слово – Смерть. Мне уже мерещились заголовки газет: Смертельная доза слабительного. Невестка покойной обвиняется в убийстве. И фото: я в темных очках прячусь от назойливых папарацци, а ниже несколько строк о «роковом падении с лестницы». Невестка, дорогие леди и джентльмены, самолично натерла ступеньки до смерто-убийственного блеска в ожидании приезда ненавистной свекрови.
– Мамуля, мне еще никогда в жизни не было так скверно…
– Мне тоже…
Комментарий задел меня за живое, но почему-то показалось, что высказалась Магдалина не в адрес шоколадного мусса (ох уж эта моя склонность вьщавать желаемое за действительное!). Рука Мамули застыла в воздухе, словно все еще сжимая отобранную мной ложку.
Бен привстал со стула.
– Мамуля, с тобой все в порядке?
– Разумеется! – Она тряхнула головой, оросив стол заколками-невидимками, и изумилась: – А где моя ложка?
– Так расскажи мне о своей свадьбе, Мэгги! – приставала к ней Резвушка.