— А это что за ребята такие… Полосатые? — удивился он.
Ему объяснили. Подполковник моментально потерял к нам интерес и повернулся спиной.
— А вы, негодяи — бегом на зарядку.
Негодяи убежали. Мы с Косяком снова легли, но спать уже не хотелось. Тогда мы пошли умываться, чтобы потом не мешать.
— Смешно тут, — сказал Косяк.
— Вчера прапорщик ударил деда за курение в туалете. Фанеру ему пробил. Едва в очко не вколотил. Я чуть не помер.
— Не смешно, — передумал Косяк. — Ну и порядочки.
— А может, просто мы у себя расслабились?
— Так у нас же ББМ! — отрезал Косяк так уверенно, будто это все объясняло.
Это действительно все объясняло.
Вернулась батарея, взмокшая и несчастная. Быстро умылась-почистилась, пересчиталась и двинулась на завтрак. Мы пристроились в хвосте.
Наша белоцерковская столовая давно перешла на раздачу с подносами, а тут все оказалось по старинке — во главе стола бачок, чайник, кружки, стопка тарелок. Нахлынули воспоминания о том, как было голодно, холодно, одиноко и страшно первые дни в армии. Я огляделся в поисках "пушечного мяса". Точно, вот оно! На столе красовалась глубокая миска, заполненая жидкостью цвета разбавленного солидола. В жидкости плавал кусок мертвенно-бледного сала с синюшной волосатой корочкой.
Не хватало еще сморщенных зеленых помидоров, а то была бы точь-в-точь моя Мулинская учебка.
Косяк тоже заметил "пушечное мясо" и переменился в лице. Я не думал, что он примет это так близко к сердцу. А ведь самое ужасное ждало впереди.
Мы сидели, как положено, рядом с дедами. Самый плечистый встал на раздачу. И начал полными черпаками выковыривать из бачка темно-зеленую еду устрашающего вида.
Нервно-паралитического вида еду, я бы сказал.
— Сначала гостям, — заявил он. — Лопайте, ребята! Чем богаты, тем и рады.
Это выглядело чистым издевательством. На миг я испугался — думал, Косяк сейчас запустит едой деду в морду. И тогда сожрут нас, прямо в одежде, потому что сапоги с мясом и куртки с требухой на порядок вкуснее того, чем обычно кормят здесь.
Но у Косяка хватило выдержки. Он принял тарелку, в которой грудилась отвратительно комковатая жуть, и глубоко задумался над ней.
И правильно сделал.
Дед продолжал раздачу. Такие же мощные порции возникли перед каждым старослужащим, и бойцы стремительно вгрызлись в это месиво — с неподдельным аппетитом.
Я не без труда отделил немного зеленой гадости от общей массы и осторожно пожевал. Да, в тарелке была очень плохая гороховая каша. Феноменально невкусная. Чтобы не огорчать местных, уплетающих за обе щеки, я кое-как затолкал в себя несколько ложек.