— Ну с человеком по имени Рябина тебе все нипочем, — рассуждает он. — Или рябина — это средство от ведьм? Тогда, значит, он будет в безопасности.
— Я еще не решила, ехать ли с ним, — нашлась Элсбет.
Мэг потом разыскала ее, плачущую, в овечьем хлеву.
Так оно и шло всю весну напролет, так вот чудно они обхаживали друг друга. Томас дождался вместе с нами прихода заморозков, потом у овец окот был нелегкий, а там, глядишь, и потеплело.
Элсбет позволила ему пройтись с ней раза два в воскресенье там, где люди могли их видеть.
— Чего девчонка мучается? — спрашивал я у моей Мэг. — Хочет она за него или нет?
Мэг так расхохоталась, что пришлось слезы фартуком вытирать.
— И хочет и не хочет, — сказала она наконец. — Если ты, Гэвин-Незнайка, сам не можешь разгадать эту загадку, то мне недосуг глупость твою просвещать.
— Не мастак я загадки разгадывать.
— Тогда хорошо, что у нас нет дочери, — хихикает моя женушка, — а то бы ты подарил ее первому встречному лудильщику, на которого бы она взглянула. Конечно, она его хочет. Только зачем? Вот с этим у девушек трудности. Она скорее обменяется с ним клятвами, чем поцелуями.
Я тогда стал считать, что большинство их перебранок — вроде любовной игры, хотя ничего похожего в жизни не видел. Может, этой девчонке слова нравились больше, чем поцелуи, хотя он-то любил и то, и другое. Конечно, бывали и тихие вечера, когда он играл для нас троих и пел, иногда она даже подпевала ему, потому что голос у нее был приятный и слух хороший — так сам Томас говорил. А иногда, когда ему удавалось музыкой смягчить ее сердце, он вставлял пару комплиментов, и она их благосклонно принимала.
Элсбет любила его истории о королях и королевах, о героях из нашего мира и Страны Фей. Но для него это были только сказки, понимаете, а ее уносило прямо в тень Эйлдонских Холмов, к той расщелине, которую прорубил меч великана. К примеру, она всегда оставляла на ночь плошку с молоком для Билли Блина, чтобы удача дом не покидала, а Томасу это бы и в голову не пришло. Элсбет ужасно злилась, что он ничего этого не понимает.
— Ты своим молоком фей вроде как подкупить пытаешься, — говорил он, чтобы пришли да сделали за тебя твою работу!
Она как топнет ногой.
— Не смей называть их так, чурбан невоспитанный! Нельзя их так звать!
— Ну хорошо, пусть будет Дивный народ, — фыркал Томас. — Мирный народец, Благословенные, Добрые Соседушки… В балладах же есть и феи, и эльфы, и никого это не волнует. Кстати, — задумался он однажды, — что-то я не соображу, какая рифма будет к «соседушки»? Непоседушки?