– Раньше я ремонтировал автомобили, – сказал Цандер, заметив взгляд гостя. – А сейчас промышляю мелким ремонтом. В последние годы ходят пешком, кроме особенно важных господ, у которых свои механики.
Он ловко извлек из кармана трубку, набил ее, держа во рту, и по мастерской поплыли клубы табачного дыма.
– Так чем, по мнению дяди, я могу вам помочь? – спросил великан, усаживаясь на табурет и пододвигая гостю другой.
– Герр Штирнер сказал, что у вас может быть мотоцикл, – осторожно сказал Петр.
– Интересная мысль, – улыбнулся автомеханик. – И даже если он у меня есть, почему я должен вам его отдать?
– Потому что я русский и мне нужно как можно быстрее вернуться к своим, – просто ответил Петр.
– Да, – Герхард опустил могучую руку с трубкой и странно улыбнулся. – Дядя определенно сошел с ума. Я должен помогать одному из тех, благодаря кому лишился руки.
Петр с удивлением посмотрел на собеседника.
– Я служил в семнадцатой армии, – нехотя сказал автомеханик. – И в первый же день войны, на границе, мне оторвало руку. С тех пор я больше не могу и не хочу сражаться.
Наступила тишина. Цандер курил, и глаза его блестели, отражая свет, льющийся из закопченных окошечек у обеих стен. Мастерская, судя по всему, занимала большую часть цокольного этажа.
– И я также не хочу, чтобы другим приходилось воевать, – автомеханик повернулся и принялся выколачивать трубку в старое ведро. Голос его звучал глухо и тоскливо. – И поэтому помогу вам.
– Очень хорошо, – с облегчением в голосе сказал Петр.
– Я дам вам мотоцикл, – Герхард продолжал говорить, словно не слыша собеседника. – И помогу выбраться из города. Но вечером. А сейчас – давайте поедим.
Он взглянул на Петра, и в малахитовой глубине глаз искалеченного войной австрийца читалась искренняя симпатия.
Нижняя Австрия, город Вена
29 июля 1945 года, 20:17 – 20:29
Город пах войной. Пожары вытянули к небу длинные пушистые хвосты и наполнили воздух гарью. От нее першило во рту и постоянно хотелось пить. Чувствовал себя бригаденфюрер Беккер в такой обстановке неважно. В отличие от командира, солдаты, стоявшие перед ним, смотрелись свежими и бодрыми. И это несмотря на то что они не спали почти сутки. Не в первый раз бригаденфюрер позавидовал исключительной выносливости Посвященных и остро пожалел, что сам таковым не является.
– Воины СС, – сказал он, – вы хорошо сражались сегодня.
– Хайль! – в десять глоток ответили ему, а взлетевшие в едином безукоризненном движении руки почему-то вызвали у Беккера раздражение. Наверное, он слишком устал.
– Вольно, – бросил бригаденфюрер почти сердито. – Не на параде. Вы бились идеально, повторяю, но сражение еще не закончено.