– Но ты ведь сказала Мэдлин, что мы намерены погостить у Лорин в поместье сквайра. А я заверила сквайра, что мы поедем домой. Так что причин для тревоги я не вижу.
– Тем не менее Лорин могла написать Мэдлин письмо, и наши родственники, сопоставив факты, могли сообразить, что близнецы Эпплгейт исчезли, – возразила Корделия сестре и с опаской посмотрела на дверь. Та выглядела массивной и толстой, и она немного успокоилась. Добросердечному викарию вовсе не обязательно знать, что его гостьи не только не имеют защитников в Лондоне, но и сбежали, не поставив в известность о своем отъезде родственников. Поведение же Офелии, бесстыдно заигрывавшей с симпатичным священником, вызывало у нее возмущение. Сестра зашла чересчур далеко.
Корделия выдержала паузу и заявила, глядя сестре в глаза:
– Офелия! Нас вполне могли уже хватиться. Мы должны написать в Йоркшир, что у нас все хорошо.
– А зачем ты сказала викарию, что у нас есть отец инвалид? Надо было сказать, что мы бедные сиротки, одни в целом мире…
– Лгать пастору грешно! Мы и так уже наплели массу небылиц. Так что прошу тебя прекратить фантазировать. Напиши нашему отцу покаянное письмо, сообщи ему, что мы сожалеем о своем поступке, что мы в безопасности и живем пока у одного лондонского викария, но скоро непременно вернемся домой.
– Дудки! – воскликнула Офелия. – Я не вернусь в Йоркшир до конца театрального сезона. Почему бы тебе самой не написать письмо отцу? Лично я ни о чем не сожалею и врать ему не хочу.
– Но ты же мастерица на всякие выдумки! – возразила Корделия. – Я лучше напишу нашему сводному брату лорду Гейбриелу Синклеру, чтобы он не забывал о моем существовании. Ведь мы с ним виделись всего один раз.
– Нет, отцу я писать не стану, – твердо сказала Офелия. – А уж лорду Синклеру тем более. Я произвела на него дурное впечатление на свадьбе Джулианы.
– Ну и что из того, что ты случайно пролила ему на брюки вино из бокала? Это со всяким может случиться. Он наверняка давно забыл об этом недоразумении.
– Видела бы ты, как он тогда на меня посмотрел! Я едва не сгорела от стыда под его укоризненным взглядом. Мне еще никогда не было так стыдно с тех пор, как я подвернула лодыжку на балу в Баттерфорде в Михайлов день и продемонстрировала всем прореху в своей нижней юбке. – Офелия содрогнулась от этих воспоминаний и закатила глаза к потолку. – Пожалуй, я лучше сочиню письмо отцу.
Сестры взяли в руки перья.
Корделия наморщила лоб, размышляя, что ей лучше сообщить добрейшему лорду Гейбриелу Синклеру. Он так радушно принял у себя в свое время их сестру Джулиану! И устроил для нее роскошную свадьбу. Напрасно они с Офелией не уведомили его заранее о своем намерении приехать в Лондон. Корделия вздохнула и аккуратно вывела на листе бумаги: «Дорогой лорд Синклер!» На большее у нее не хватало фантазии.