– Да. – Бенедикт искоса посмотрел на нее, лишь слегка ослабив свою свирепую хватку на ее локте, и вновь угрожающе переключился на Дортею, не обращая внимания на громилу, передвинувшегося к ней поближе. – Сейчас меня тревожит, не придумали ли вы какой-нибудь хитрый план, дав Харриет свои плащ и пригласив ее в свои личные апартаменты, чтобы она прошлась по тому отрезку коридора, который вы якобы не проверили.
– Нет! – воскликнула Дортеа так горячо, что это походило на правду. В лунном свете лицо ее было очень бледным – почти того же цвета, что и волосы у нее на висках.
– Послушайте, Брэдборн! – сказал Латимер, делая шаг вперед.
– Нет, – отрезал Бенедикт, ткнув в него пальцем, и, к изумлению Харриет, дворецкий остановился – Не знаю, господа, в какую игру вы играете, но теперь в ней есть еще один участник, и я не допущу, чтобы эта во всех отношениях порядочная и очаровательная дама погибла в вашем доме.
На мгновение Харриет забыла, что ее только что чуть не пронзило стрелой.
«Очаровательная?» – подумала она.
Дортеа подняла обтянутые перчатками руки. Ее пальцы дрожали.
– Я понимаю, что вы расстроены, мистер Брэдборн…
– Леди, – процедил Бенедикт сквозь зубы, – я зол как черт.
Глаза Харриет расширились. Со стороны Бенедикт казался, должно быть, очень спокойным. Стоял выпрямившись, худощавый, с суровым лицом. Но она ощущала, как бешенство жаром опаляло ее даже через рукава его сюртука.
– Пожалуйста, позвольте мне объяснить, – заговорила Дортеа. Она посмотрела на Латимера, наблюдавшего за Бенедиктом с непривычной для него тревогой: – Дорогой, пожалуйста, проводи остальных гостей в дом. Я бы хотела обсудить все частным порядком.
Латимер неохотно покинул хозяйку. Дортеа дождалась, пока дворецкий повел гостей к дому, и только тогда снова повернулась к Бенедикту и Харриет.
Харриет увидела сэра Рэндольфа, обернувшегося к ним. Он был раздражен из-за того, что прогулка по кладбищу сорвалась.
Дортеа вздохнула, прижав кончики пальцев к вискам:
– Не знаю, с чего начать.
– Давайте без спектаклей. Просто расскажите нам, что за чертовщина здесь творится, – потребовал Бенедикт грубоватым тоном, бывшим для него, похоже, привычным. Харриет посочувствовала леди Крейчли – да и всем тем, кому когда-либо приходилось столкнуться с его гневом.
– Прежде всего скажите, – Дортеа взглянула на Харриет с искренней тревогой, – с вами все в порядке, Дорогая? Может, требуется медицинская помощь?
– Я немного потрясена, но не ранена.
Когда Харриет наконец заговорила, Бенедикт ослабил хватку. Он посмотрел ей в лицо, потом осмотрел дыру в плаще.