– Право же, – настойчиво повторила Харриет, увидев, что он не очень поверил ее словам.
– Меня шантажируют, – без предисловий заявила леди Крейчли и рассмеялась сухим, скрипучим смешком. – Точнее, шантажировали. Месяц назад я решила, что не буду больше подчиняться требованиям своего невидимого противника.
Харриет, не привыкшая к подобным историям, еще больше удивилась, поняв, что Бенедикт воспринял сказанное спокойно. Словно уже не в первый раз сталкивался со случаями шантажа.
– Нападения начались вскоре после того, как вы перестали слушаться шантажиста?
– Да, – ответила Дортеа. – До вашего приезда случилось только одно происшествие, с моей каретой, и я могла бы погибнуть, если бы не мастерство Джеффри Хогга, умеющего держать в руках вожжи. В тот раз я подумала, что это просто несчастный случай, но за последние несколько часов испытала множество сомнений.
«Чем могут шантажировать эту добрую леди? – удивилась Харриет. – Невозможно представить, чтобы она причинила кому-нибудь неприятности. Как жаль, что спросить об этом напрямик невежливо!»
– Почему вас шантажируют, леди Крейчли? – произнес Бенедикт, и Харриет едва не улыбнулась. – Чем вам угрожают?
Дортеа отвернулась и посмотрела вверх, на быстро чернеющее небо.
– В записках говорилось, что у шантажиста имеются некоторые сведения, которые могут связать мое имя с преждевременной смертью моего мужа.
– Его убили вы?
– Нет, – сказал появившийся сзади Латимер. – Я.
– Но я не раз желала увидеть его мертвым, – быстро добавила Дортеа.
– Почему? – выдохнула Харриет. Она не боялась ни леди Крейчли, ни ее возлюбленного-убийцы. Ее подталкивало только любопытство.
– Пирс был мерзавцем во всех отношениях. Я уже говорила, что он спустил все наши сбережения на азартные игры. Мне казалось, что это непорядочно – тратить мои деньги на опиум и проституток. Мистера Латимера наняли, чтобы сопровождать Пирса по районам Лондона, пользующимся дурной репутацией. Я ужасно боялась Латимера, – Дортеа улыбнулась этому воспоминанию, – до того вечера, когда заблудилась в этом самом лесу. За мной гналась свора псов, а Латимер пришел мне на выручку.
– Никаких псов не было, – доброжелательно поправил Латимер.
– Во всяком случае, мне казалось, что были, – парировала Дортеа, посмотрела на Бенедикта и Харриет и вспомнила, о чем идет речь. – Видите ли, я его люблю. Наняв Латимера, Пирс совершил по отношению ко мне самый лучший поступок за всю свою жизнь.
Латимер кашлянул, и Харриет показалось, что щеки его порозовели.
– Ваш муж узнал о… – она очень тщательно подбирала слова, – ваших отношениях с его слугой?