Майор покачал головой и поцеловал Камилле руку.
– Спасибо за урок, мадемуазель, – пробормотал они исчез в толпе.
Камилла смотрела ему вслед. Под перчаткой сохранилось ощущение от его поцелуя. Урок. Интуитивно она поняла, что он имел в виду: не их урок танцев, а урок презрения креолов к американцам, который только что преподал ему дядя. Что касается урока танцев, то тут Камилла не хотела бы ничего менять, однако она отдала бы что угодно, чтобы другой урок – урок презрения – не состоялся.
– Пошли, – прикрикнул на нее дядя и, схватив Камиллу за руку, повлек к выходу. – Мы уходим.
– Это из-за того, что я танцевала с американцем? – недоуменно спросила она, с трудом поспевая за ним.
– Нет. Дезире плохо. Твоя тетя нашла ее в кустах. Ее тошнило.
Камилла тут же позабыла об американце.
– О нет! Что с ней?
– Наконец-то вспомнила о кузине. Что с ней, спрашиваешь? А раньше ты о чем думала? Лучше бы за ней присматривала, чем с американцами отплясывать. Ты хоть понимаешь…
Но Камилла уже не слышала, что бурчал дядя. Она думала о Дезире. Кузину тошнило уже третий раз на этой неделе. Первые два раза она просила Камиллу никому об этом не рассказывать, чтобы никого не беспокоить, и Камилла молчала. Может, ей не следовало молчать?
С Дезире творится что-то очень странное. Нужно непременно выяснить, что с ней происходит.
Если не можешь быть целомудренным, будь осторожным.
Испанская пословица
– Я сказал пригласи ее на танец, а не начни с ней заигрывать, – заметил генерал Уилкинсон, когда к нему подошел Саймон Вудворд. Сам командир стоял возле столика с закусками. – Дядя буквально силком тащит ее вон из зала.
Саймон, нахмурив брови, смотрел, как Камилла Гирон скрылась за дверью.
– Откуда вы знаете, что это ее дядя?
– Мне только что сказал месье де Мариньи.
Бернард де Мариньи был одним из тех немногих креолов, которые дружелюбно относились к американцам. Несомненно, причиной служило то, что он был очень богат и в свои восемнадцать лет пресыщен жизнью. Его покойный отец Филипп де Мариньи, в свое время слыл самым могущественным человеком на много миль вокруг и баловал сына, как мог.
– Она сирота, поэтому живет со своими дядей и тетей, – продолжил генерал. – Ее дядю зовут Огаст Фонтейн. Он агент по продаже хлопка, не очень богат, но всеми уважаем по причине своей безупречной родословной. Поговаривают, что один из его дальних предков был королем Франции.
– Да, он обладает поистине королевской гордостью. Ему очень не понравилось, что его племянница танцевала с одним из нас. – Саймон налил себе стакан пунша и выпил его одним залпом. Жаль, на этом балу нет ничего покрепче. – Выяснилось, что ни одной креольской леди не дозволяется танцевать с кавалером, который прежде не выдержал сурового испытания быть представленным всей ее родне.