Но отец-черт с ним! – и без отца прожить можно.
А вот как на люди теперь показаться? В правленье головомойка-это уж как пить дать. Девки на смех поднимут, И Колька, вражина, начнет расправлять крылья… Удирать, удирать надо, вдруг решил Во-лодька. А куда удирать? В леспромхоз? На целину податься? В ремесленное? Но везде нужна бумажка. А кто ему даст бумажку?
На Грибове, как и следовало ожидать, никого не было.
Возле избы неприкаянно стояли конные грабли, и о них глухо выстукивали капли дождя.
"Специально выставили, – подумал Володька. – Вот, кол, собирались, да дождь помешал". А в общем, не все ли равно ему теперь?
Он снял в сенцах… с крюка свое ружье с патронташем, забрал свой чайник. Кажется, ничего не забыл. А удилища? Два тонких удилища, белевших под крышей, ему попались на глаза, когда он уже садился на коня. Эти удилища он специально срезал, чтобы увезти домой. Длинные, гибкие-их ни за какие деньги не купишь. Но на черта ему теперь удилища? Ну, оставь Кольке-спасибо скажет…
Володька кинулся в сенцы, выхватил из натопорни чей-то топор – и через минуту от удилищ валялись одни палки.
"А это тебе на память-из-за тебя все началось". Он скинул с плеча дробовик и почти в упор выстрелил в старую кепку Никиты, висевшую на гвозде над входом в сенцы.
Вот теперь все. Прощай, Грибово…
Конь, как только вышел на твердую песчаную дорогу, перешел на рысь. И Пуха-хвост колесом-заработала ногами, как наскипидаренная. Дом почуяла! Ну, а он куда спешит? Нет, он не забыл про сводку. Кузьма уже что-то перед самым отъездом дописал в нее. Размашисто, с остервенением. А потом зашил в бересту дратвой – не прочитаешь.
И вот эта проклятая береста всю дорогу шаркает у него за пазухой.
Что он там настрочил? Эх, если бы не сводка! Потерял – и дело с концом. А сводку… сводку нельзя.
Сводку всегда ждут. Ждут в правлении, ждут в районе. За сводкой нарочного среди ночи на сенокос гоняют.
Но и везти бумагу, в которой тебя как последнюю сволочь расписали… На всю жизнь срамота! "А-а, это Володченко, который с пожни на себя доносы возил".
Поравнявшись с густой развесистой сосной, под которой свободно мог разместиться цыганский табор, Володька резко повернул коня.
Он вытащил из-за пазухи бересту, вспорол ножом швы.
Мокрые, назябшие руки не слушались. Темно. Тогда он вырвал из лапы над головой клок сухой шасты-так называют древесный лишайник на Пинеге, намотал ее на сухой сук и поджег.
СВОДКА
О ХОДЕ СЕНОКОШЕНИЯ НА УЧАСТКЕ ШОПОТКИ
Всего скошено…
Так, это не то… Он лихорадочно перевернул листок.
Ага, вот и выработка по дням… Фролов, Фролов… Что такое? Его фамилия в ведомости. Не может быть!