Вместо того чтобы отвечать, я тебе рассказываю о том, что на стенках матки у новорожденной изображено дерево жизни, как его называют, - ветвящееся, разросшееся, а потом она постепенно исчезает, как будто стирается, отступает, и остаются, кажется, на заднике шейки, только неясные следы. Ну разве не интересно? И ты соглашаешься, что да, интересно, чтобы не обидеть меня или показаться умнее и философичнее.
Но зачем оно там и для кого, для какого наблюдателя? совсем закрытое, ведь никто же не сможет никогда увидеть. Не рассчитывал же Он на вскрытие тела, вивисекцию. На что ты отвечаешь: ни для какого, наблюдатель здесь ни при чем. Существует же концепция, что у человека изначально есть знание об истоках мира и о рае, о райском блаженстве (надо заметить, что, кроме всего прочего, ты атеистка), а потом оно забывается. Но почему же этого нет у мужчины, или чего-нибудь подобного?
На что ты говоришь, что существует и такая концепция, что женщина ближе к изначальному, чем мужчина, и что ей больше дано. Но почему в матке? спрашиваю я, а не в легких или, скажем, желудке. На что ты не знаешь, что ответить. Потому что если ты ответишь, то и на вопрос, зачем я употребляю слово "клитор". Ты вообще мало читала, а больше о чем-то слышала, и ты не написала ни одного стихотворения. А еще ты не любишь Льва Толстого, о котором мы с тобой часто спорим, за то, что он мучил свою жену.
Ты считаешь, что такие люди не должны иметь семей. Ты вообще очень агрессивно относишься к художникам и философам и думаешь, что они эгоисты. А я наоборот очень люблю Л.Толстого, потому что он страдал. Особенно мне нравится, как он подавлял в себе страсти, в смысле с ними боролся. Мне кажется, что его прямо корчило. Мне всегда казалось смешным, когда современный человек, например, христианского толка, говорит о борьбе со страстями. Потому что какие же у нас страсти, а только страстишки. Их подавлять легче, чем дать им проявиться. А вот у Толстого или других в его время (у князя Гагарина, например) они действительно страшные и очень опасные. Но с другой стороны, мне же нравится, когда я ощущаю.
Просто у нас с тобой нет ничего общего, я уже говорил, социально, национально. Ты еврейка, а я тихий русский антисемит. Не в политическом, конечно, смысле, розановском, а наоборот - в философском, религиозном, этическом и эстетическом. Например, я против погромов, любой дискриминации, насилия. Я также против изоляции, я за ассимиляцию. Мне бы хотелось, чтоб евреев вообще не было, чтоб сама память о них исчезла, стерлась, отступила, вместе с типами их внешности: темные и рыжие, горбоносые и со вздернутыми носами.