Когда ты говоришь, что я тебя не люблю, что я все придумал, то это значит, что ты думаешь, что я тебя люблю. А когда ты говоришь, что я тебя люблю, то есть, конечно, не говоришь, а молчишь и слушаешь, но все равно соглашаешься, то ты думаешь, что на самом деле я тебя не люблю. Ты мне то веришь, то не веришь, но ты ошибаешься в обоих случаях.
Я тебя, конечно, не люблю, но я ничего не придумывал, я хорошо знаю, что не люблю, зато я люблю то, что происходит во мне во время любви. Поэтому я стараюсь ее в себе нарочно вызывать, а потом поддерживать. Ты слушаешь меня улыбаясь, потому что тебе нравится, как я говорю. Я постоянно произношу для тебя длинные монологи.
В них я стараюсь тебя подробнее описывать, чтобы вызвать в себе возбуждение - твой горбатый нос с длинными ноздрями, выпуклые глаза и мелкие, нежные губы, ты даже отворачиваешься. Потому что тебе немного совестно. А я внимательно слежу за своим членом, не поднимется ли он, но он неподвижен.
Тогда я начинаю описывать тебя еще подробнее, чтобы хоть как-нибудь его сдвинуть, лежа на диване и представляя себе тебя. Но вместо тебя может быть кто угодно, просто тебя представлять удобнее, я только что тебя видел, еще хорошо помню. От этого и любовь во мне становится конкретнее, обретая своего условного объекта. Мне нравится, как во мне происходит любовь, прорастает, набухает, распускается, а потом проходит.
Я ее ощущаю в своем члене, в душе, если угодно, это не совсем онанизм, я никогда не мастурбирую. Я просто слежу за развитием сюжета, за тем, что в нем (в моей душе) происходит, протекает, за всеми этими переплетениями и перипетиями, напряжением и ослаблением, тогда я тебя почти люблю. Мне нравится даже твой горбатый нос с длинными, какими-то обнаженными ноздрями, выпуклые, неподвижные, несколько сонные глаза и мелкие, очень нежные, легкие губы.
Они так забавно перебирают у меня во рту. Потому что ты одновременно и стараешься, и боишься слишком увлечься, ты ведь не любишь меня. А еще там появляется язык, но ты не решаешься им меня как следует потрогать. Я бы хотел, чтоб ты его высунула, а я бы взял в рот. Но я тебе никогда не предложу такого, потому что считаю это более интимным и откровенным, чем половой акт, это почти непристойно.
На самом деле мне нравятся губастые, можно сказать, большегубые, с толстыми красными телами губ без зазубрины посередине. От этого они сливаются, опухшие и бесформенные, то есть совершенно вульгарные, они меня возбуждают. А у тебя они слишком тонкие, аккуратно разделенные посередине, ты мне совсем не подходишь, ты изысканная, утонченная. Я люблю смотреть на твое волнующееся, извивающееся тело с длинной спиной и опущенным тазом. Ты встаешь и идешь к окну за сигаретами. Вероятно, мне нравится только ощущать, что и как происходит со мной во время любви. Провожая тебя взглядом, я внимательно слежу за собой и обнаруживаю, что ничего не чувствую. Я бы хотел, чтоб оно извивалось и билось подо мной.
