На озере Фертё (Мештерхази) - страница 6

Возле здания волостной управы судачили женщины. Они стояли двумя группами: в одной – переселенцы, в другой – «остатки». И разговор вели на разных языках – одни на венгерском, другие – на немецком.

Когда подошел Кренц, все умолкли. Поздоровались.

В помещении были только мужчины. После полуденной жары на улице здесь казалось даже прохладно, но воздух был спертым.

Проводить торги приехал из Ракоша секретарь уездной управы. Он сидел за столом, под черным распятием, рядом со старостой. Медленно, запинаясь, староста зачитал решение о торгах, после чего остановился и принялся протирать очки в железной оправе.

Кренц протиснулся вперед, за руку поздоровался со старостой и секретарем, сел. Свободных мест было много: за столом и на пустовавших первых двух скамейках. Люди большей частью стояли, подпирая спиной стенку.

– Ну как, народ, поняли? – громко спросил секретарь, когда староста закончил чтение и ударил по столу небольшим деревянным молотком. – Сто пятьдесят семь корней, – взяв у старосты бумагу, продолжал секретарь, – … из них пятьдесят три сливовых дерева, двадцать восемь деревьев волоцкого ореха, девятнадцать ренклодов, тридцать одна яблоня, двадцать шесть груш. Цена – четыре форинта за корень.

Секретарь был худой черноусый человек с блестящей лысиной. Прочтя объявление, он поудобнее устроился на стуле, вытянул вперед обутые в сапоги ноги и оглядел присутствующих.

– Кто хочет купить? – Подождав немного, он повторил: – Четыре форинта за дерево… Разве это много? Любое дерево – четыре форинта.

Никто не шевельнулся. Секретарь наклонился к старосте.

Тогда поднял руку Антал Кренц, сидевший в конце стола. Секретарь тотчас же повернулся к нему, всем своим видом выразив почтительное ожидание.

– Беру все по четыре форинта за штуку, – растягивая на швабский манер слова, заявил Кренц.

Секретарь улыбнулся.

– Все берете, господин Кренц? – переспросил он. – Это значительно упрощает дело. – Он засмеялся. – Ну, других желающих нет?

Никто не отозвался.

– Итак, четыре форинта – раз… Четыре форинта – два… – произнес секретарь и поднял молоток в третий раз.

– Подождите, господин секретарь! Минутку! – раздался голос Лайоша Давида. Он вышел на середину комнаты. – Так дело не пойдет. Весной люди покупали урожай черешни и вишни. И всем хватило. А теперь одному человеку. Да это не торги, а…

Лицо секретаря стало серьезным. Он было открыл рот, чтобы возразить, но Давид уже стоял подле стола и, повернувшись к собранию, заговорил:

– Чего же вы молчите? Зачем тогда пришли? Четыре форинта вы всегда выручите, даже если всего-навсего по пять килограммов с дерева соберете. Да тут и нет таких деревьев, которые дадут меньше.