– Да нет, что вы…
– Вы опять лжете! Впрочем, логически рассуждая, принять меня за сумасшедшего было для вас вполне естественно, не так ли? А что это у вас такой вид? А-а, вот оно что… Теперь до меня дошло… Вы меня боитесь. Вы охвачены тревогой – еще бы, ведь вы разговариваете с сумасшедшим… И притом, кажется, буйным, а? Несомненно, какой-то благодетель вас предупредил. А кстати, мне кажется, что кто-то вам недавно звонил по телефону… Уж не моя ли это была жена?.. Ну-ну, не надо, что это вы так растерялись? Теперь уже лгать поздно. Так что она там насплетничала вам, моя супруга?
– Ничего она не насплетничала. Это был просто короткий разговор… Хотела удостовериться, пришли вы уже или нет…
– Скверно, скверно… Знаете, сэнсэй, как это ни странно, вы удивительно искренний человек. У вас на физиономии явственно проступает нечто прямо противоположное тому, что вы сейчас говорили. Ведь она вам сказала, будто я – буйный, всего три дня из больницы, не так ли? Ну вот, теперь все понятно. Ей же ничего не стоит наплести всякой ерунды. И вы, сэнсэй, – тут он внезапно наклонился вперед, – вы ей не верьте. Не хотелось бы мне рассказывать о нашем семейном позоре, но… Дело в том, что в действительности-то сошла с ума она, моя супруга. На вид она совсем обыкновенная женщина, и я бы не сказал, что она причиняет мне много хлопот, но что-то у нее там с наследственностью… Вы не обратили внимание на ее голос? Он несколько необычный…
– Гм… пожалуй. Какой-то этакий… пронзительный…
В ту же секунду он пристукнул по краю стола сложенными пальцами.
– Опять вы лжете! Прошу вас, сэнсэй, постарайтесь впредь не раздражать меня. А то у меня возникает такое чувство, будто под моей кроватью устроили себе гнездо полосатые москиты. Вы, разумеется, верите не мне, а моей супруге, и это вполне естественно, не так ли? Раз уж я, подозреваемый, утверждаю это, значит, так оно и есть, и нечего вам здесь путать. И прошу вас, давайте теперь говорить серьезно.
– Ну что ж, давайте серьезно.
– Итак, во-первых… – Он поднял руку и загнул один палец. – Вы поверили моей супруге и считаете меня душевнобольным, вышедшим из больницы. Так?
– Пожалуй, что и так…
– Далее, второй вопрос. – Он загнул второй палец. – Если я тем не менее вопреки этой клевете продолжаю утверждать, что я марсианин… Нет, никаких «если»… Я действительно утверждаю это со всей решимостью! Пусть меня считают сумасшедшим, я от правды не отрекусь! Факты – упрямая вещь, не так ли? То, что я – марсианин, как и то, что я не сумасшедший, это незыблемые факты. А вот вы, сэнсэй, не желаете этого признавать. Вы не постеснялись во всеуслышание объявить, что больше доверяете моей предательнице-жене, которая изводит мужа подозрениями и распускает бесстыжие сплетни о нем посторонним людям. Нет, я не хочу сказать, что подозреваю вас и мою жену в преступной связи, мне вообще чужды безнравственные фантазии ревности… Но все же как-то странно… Чем больше я думаю об этом, тем меньше понимаю. Вы впервые в жизни слышите по телефону голос женщины, которую вы никогда и в глаза не видели, и этот голос значит для вас больше, нежели слова человека, сидящего с вами лицом к лицу…