— Жаль, — с каменным лицом произнесла Элеонора, — что я не была убита. Я понимаю это. Это было бы облегчением. Говорят, что бедная Идрис уже ничего не чувствует. Это живые страдают.
— Кузина Элеонора… — начал было Генри, но отец поднял руку.
— Хватит, Генри!
Джоуслин метнул недобрый взгляд на мисс Прентайс, которая сидела очень прямо на своём стуле, наклонив голову. Через определённые интервалы она резко втягивала воздух и закрывала глаза.
— Твой палец болит? — спросил Джоуслин после особенно громкого и продолжительного шипения страдалицы.
Она открыла глаза и слабо улыбнулась.
— Немного.
— Ты бы показала его ещё раз Темплетту.
— Мне не хотелось бы этого делать, Джоуслин.
— Почему? — спросил Генри. — Ты думаешь, что он — убийца?
— О, Генри, Генри, — сказала мисс Прентайс. — Когда-нибудь ты пожалеешь, что так сильно огорчал меня.
— Честное слово, — сказал Генри, — я никогда не пойму, почему это должно было задеть тебя. Один из нас убийца. Я просто спросил, не считаешь ли ты, что им может быть доктор Темплетт.
— Твоё счастье, что ты можешь так легко говорить об этой ужасной, ужасной трагедии.
— Мы так же обеспокоены, как и ты, — запротестовал Джоуслин, призывно глядя на своего сына. — Не так ли, мой мальчик?
— Конечно, так, — весело ответил Генри.
— И мы даже попросили Коупленда прийти к нам и обсудить вместе все, что произошло.
Мисс Прентайс сжала руки и коротко вскрикнула. На её щеках вспыхнул румянец, а глаза загорелись.
— Он придёт? Как мудро с твоей стороны, Джоуслин! Он такой замечательный. Он всем нам поможет. Все встанет на свои места. Все прекрасно встанет на свои места.
Она истерически засмеялась и захлопала в ладоши.
— Когда он придёт?
Джоуслин с явным страхом посмотрел на неё.
— Элеонора, сегодня ты не совсем здорова, — сказал он.
— И наша дорогая Дина тоже придёт? — резким голосом спросила она.
— Ого! — сказал Генри. — Я вижу некоторые изменения.
И он пристально уставился на кузину.
— Генри, — очень быстро заговорила мисс Прентайс. — Не забыть ли нам о наших небольших разногласиях? Я очень близко к сердцу принимаю твоё счастье, дорогой. Если бы ты был со мной более искренним…
— С какой стати? — спросил Генри.
— ., я думаю, ты встретил бы моё полное понимание. Что прошло, то быльём поросло, правда? Видишь ли, дорогой, у тебя нет матери, чтобы…
— Прошу прощения, сэр, — сказал Генри. — Меня немного тошнит.
И он вышел из комнаты.
— Я думала, — вздохнула мисс Прентайс, — что уже была достаточно глубоко обижена. Так глубоко, глубоко обижена. Прошу прошения, я несколько возбуждена, Джоуслин, дорогой, но видишь ли, когда кто-то ждёт тебя в ратуше, чтобы застрелить… Джоуслин, что, к нам кто-то идёт?