— А снаружи ждет какой-то пацан, говорит, что должен поговорить с вами, кха, и только, — доложил Мордач.
— Как он пахнет? — спросил Ваймс, отхлебывая горячий крепкий чай.
— Как днище клетки бабуина, сержант.
— А, Шнобби Шноббс. Я выйду. Принеси ему большую миску каши, хорошо?
Мордач неловко переминался.
— Если вы, кха, не против моего совета, сержант, не стоит поощрять подобных…
— Видишь эти нашивки, Мордач? Вот и отлично. Большую миску.
Ваймс, держа в руке кружку чая, вышел на сырой двор, где, прислонившись к стене, стоял Шнобби.
Все говорило о том, что день будет солнечным. И после ночного дождя будет много чего еще. Сирень к примеру…
— Что происходит, Шнобби?
Шнобби с минуту молчал, ожидая увидеть монетку.
— Везде довольно скверно, сержант, — наконец сдался он, но надежда все еще теплилась. — В Лоскутном закоулке убили констебля. Говорят, камнем попали. В стычке на Ворсовом Холме кому-то отрезали ухо. Кавалеристы, сержант. Везде идут бои. Все штаб-квартиры стражи сильно…
Ваймс уныло слушал его. Все это обычно до оскомины. Разъяренные напуганные люди с обеих сторон, и на всех давят сзади. Может быть только хуже. То, что творится на Ворсовом Холме и у Сестричек Долли, уже звучит, как зона боевых действий.
… как ангелочки подымаются выше…
— А на Цепной улице что-нибудь было? — спросил он.
— Всего лишь несколько людей, — отозвался Шнобби. — Немного покричали и разбежались, что-то вроде того.
— Точно, — кивнул Ваймс. Даже толпа не может быть настолько тупой. Простые ребятишки, горячие головы, да подвыпившие люди. Все станет хуже. Нужно быть полным сумасшедшим, чтобы напасть на Неназываемых.
— Сейчас плохо повсюду, — добавил Шнобби. — Но только не здесь, конечно. Нас это миновало.
Нет, подумал Ваймс. В итоге крайними станем мы.
Мордач вышел через заднюю дверь штаба, держа в руках большую миску каши и ложку. Ваймс кивнул в сторону Шнобби, и, с великим нежеланием, миска была отдана мальчишке.
— Сержант? — обратился Мордач, следя за евшим, а точнее, заглатывающим еду ребенком.
— Да, Мордач?
— Какие будут приказы?
— Не знаю. Капитан здесь?
— В том-то и дело, сержант, — отозвался Мордач. — Прошлой ночью приходил посыльный с письмом для капитана, и я отнес его наверх, а он был там, и я подумал, забавно, хаха, подумал я, обычно он не приходит так рано…
— Поживее, Мордач, прошу, — произнес Ваймс, когда тот снова уставился на ложку.
— Ну, а потом, когда я принес ему какао, он просто сидел, кха, и смотрел в пустоту, хотя, когда я дал ему какао, он сказал «спасибо, Мордач». Он всегда, кха, был вежлив. Но сейчас, когда я поднялся к нему, его не было.