— … они подымают ЗАДНИЦЫ, задницы, задницы, смотри, как ангелочки подымаются выше…
— Свободно хрипеть, Редж, — ответил Ваймс, садясь рядом с ним. — Это же Анк-Морпорк. — А они все попали в такт этой строчке, подумала частичка него, которая слушала другим ухом. Странно это, а может и нет.
— Давайте, смейтесь. Все думают, что это смешно. — Редж опустил взгляд.
— Не знаю, поможет ли это тебе, Редж, но я так и не получил свое вареное яйцо, — произнес Ваймс.
— А что будет дальше? — спросил Редж, слишком погрязший в отчаянии, чтобы посочувствовать, или хотя бы заметить.
— Ангелочки подымаются, подымаются…
— Я, правда, не знаю. Думаю, на время все станет лучше. Но я не знаю, что я…
Ваймс замолчал. На дальней стороне улицы, не обращая внимания на дорожное движение, сморщенный старый человечек подметал ступеньки.
Ваймс поднялся и всмотрелся. Человечек увидел его и махнул рукой. И тут вниз по улице погрохотала еще одна тележка, с горкой нагруженная остатками бывшей баррикады.
Ваймс распластался на земле и стал всматриваться между ногами и колесами. Да, слегка кривые ноги и потрепанные сандалии все еще были там, оставались там же, когда проехала телега, и там же, когда Ваймс побежал через улицу, и могли быть там, когда его чуть не сбила незамеченная им телега, и совершенно точно не были там, когда он выпрямился.
Он стоял там, где были они, на шумной улице, солнечным утром и чувствовал, как его окутывает ночь. Он почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Разговоры вокруг него стали громче, превратились в гул в ушах. Да и свет был слишком ярким. Теней не было, а он сейчас высматривал именно тени.
Он пригнулся, домчался по улице к поющим и жестом заставил их замолчать.
— Приготовьтесь, — прорычал он. — Что-то случится…
— Что, сержант? — спросил Сэм.
— Думаю, что-нибудь скверное. Возможно, нападение. — Ваймс осмотрел улицу, ища… кого? Маленьких старичков с метлами? В любом случае, вокруг было гораздо спокойнее, нежели до начала беспорядков; теперь были расставлены все точки над «и». Люди больше не томились в ожидании. Кругом царила суета.
— Не обижайтесь, сержант, — проговорил Диккинс, — но по мне — все мирно. Объявлена амнистия, сержант. Никто больше ни с кем не сражается.
— Сержант! Сержант!
Они все обернулись. Ниже по улице прыгал Шнобби Шноббс. Они увидели, как двигаются его губы, передавая сообщение, но оно потонуло в визге целого вагона свиней.
Младший констебль Сэм Ваймс посмотрел в лицо своего сержанта.
— Что-то не так, — произнес он. — Смотрите, сержант!
— Ну, что? — спросил Фред Колон. — Сейчас с неба упадет огромная птица или что?