— Прошу вас, я спешу! — перебил ее Ваймс. — Я хочу заштопать все свои носки. — Он кивнул на людей, и те героически закивали.
— Я тоже…
— Столько дырок, просто ужасно!
— Нужно зашить их прямо сейчас!
— Это я, сержант, Шнобби, сержант!
— Моими рыбу можно ловить, точно сетью!
Женщина сняла с крючка большую связку ключей.
— Думаю, этот, нет, вру, думаю, нет… подождите минутку… а, вот этот…
— Эй, сержант, там куча людей с арбалетами, — бросил Фред Колон, стоявший у окна. — Около пятидесяти!
— … нет, вот этот, боже, этот от замка, который у нас был раньше… как насчет этого? Давайте попробуем вот этот…
Очень осторожно и очень медленно она отперла дверь.
Ваймс высунул голову. Они оказались на улочке, заполненной мусором и старыми коробками и ужасным запахом всех подобных ей улочек. Вокруг никого не было видно.
— Ладно, все выходим, — заключил он. — Нам нужно место. У кого есть лук?
— Только у меня, сержант, — отозвался Диккинс. — Мы же ведь не ожидали беды.
— Один лук против пятидесяти человек. Плохие ставки, — произнес Ваймс. — Сваливаем отсюда!
— Им нужны мы, сержант?
— Они ведь подстрелили Виглета, так? Уходим!
Они побежали по улочке. Когда они пересекли более широкую, позади снова хлопнула дверь магазинчика, и раздался победный клич.
— Я достал тебя, Герцог!
Карцер…
Стрела звякнула о стену и отрикошетила, отскакивая от стен вдоль всей улицы.
Ваймс бегал прежде. Каждый стражник знает, как бегать. Они называли это Отступлением на Заранее Приготовленные Позиции. Ваймс бегал этим маршрутом много раз, проносясь по улочкам, прыгая на крыльях ужаса на стены от одного охраняемого собаками двора к другому, падая в стайки цыплят и скользя по крышам уборных, высматривая своих, или же, если этого не удавалось, местечка, где можно прислониться спиной к стене. Иногда бегать приходится.
И, как и стадо, инстинктивно держишься вместе. В толпе из тридцати человек или около того, попасть в тебя сложнее.
К счастью, Диккинс вырвался вперед. Старые копы бегают лучше всех, поскольку натренировались за жизнь. Как и на поле сражения, здесь выживают только самые хитрые и быстрые.
И потому, он даже не притормозил, когда в конце улочки появилась телега. Это был фургон яышника, наверное, пытавшегося срезать и избежать «никто не может двинуться из-за всех остальных» хаоса на главных улицах. Человек, задняя стенка его фургона, заставленного коробками на десять футов вверх, его лошадь, скребущая стены, с ужасом уставились на приближающихся людей. Ни у кого не было тормозов, и никто совершенно не собирался поворачивать назад.