Я была уверена, что сейчас в который раз придется успокаивать Максима, но понимала, что после увиденного им сейчас, такое состояние вполне нормально, и обижаться на это не стоит. Самое главное, чтобы он не стал реветь в три ручья, иначе я просто не сдержусь и чего-нибудь ему наговорю.
Максим отсутствовал всего несколько минут, но когда он вышел оттуда, на нем не было лица. Он был бледнее самой смерти, руки тряслись, а из глаз катились крупные слезы, которые он даже не пытался ни от кого скрыть. Мне стало ясно, что оставлять его в таком состоянии одного просто нельзя, и поэтому пришлось предложить ему поехать ко мне и немного перекусить, а потом-то уж будет видно, что делать. Я надеялась, что за это время Максим немного успокоится.
Я протянула ему платочек, так как у него, конечно, своего не было. Он взял его и принялся вытирать катившиеся по щекам ручьями слезы. Я пошла в машину, зная, что он идет следом.
— Спасибо, Поля, вы мне сегодня очень помогли, — сказал он, захлопывая дверцу, — просто не знаю, что бы я один делал.
Я ничего не ответила, так как мое настроение было чересчур боевым, а это могло еще больше расстроить парня. Мы приехали ко мне. Чтобы хоть как-то отвлечь себя да и его от горьких мыслей, я включила радио и настроила его на свою любимую волну. Хорошо хоть, песни там все были сегодня веселые, а не лирические, это помогло Максиму немного успокоиться.
Наконец мы добрались до моего дома. Я включила Максиму телевизор, в надежде, что это хоть как-то сможет его отвлечь от тяжелых мыслей, а сама отправилась на кухню. Открыв холодильник, я обнаружила, что он в буквальном смысле пуст. За всеми этими заботами и приключениями, я совершенно забыла купить продукты. Что же делать? Оставлять Максима одного в таком состоянии было нельзя, вдруг он решит покончить жизнь самоубийством или, чего доброго, натворит еще каких-либо глупостей. От такой слабой личности можно было ожидать чего угодно.
Пока я размышляла над тем, как мне раздобыть продукты, зазвонил телефон. Звонила Ольга, по ее голосу я поняла, что она чем-то взбудоражена.
— Поля, ты помнишь, что ты обещала мне утром?
Я пыталась припомнить, что же я такого могла ей пообещать. Сегодняшнее утро было таким насыщенным, что я слабо ориентировалась в этой массе событий. Решив, что ломать над этим голову глупо, я спросила напрямую:
— И что же я тебе обещала?
— Мы же договорились встретиться вечером, неужели ты не помнишь?
Ах, да, действительно, она же звонила мне рано утром. Я вздохнула.
— Оля, понимаешь, я не могу к тебе сейчас приехать. У меня брат Валерия Федоровича и он очень расстроен.