– Интересно! Для чего же вы были ей нужны?
– Очень интересно! Я сам до сих пор не могу этого понять!
– Скажите, вы были близки?
Павлов замолчал. Я видела, что он что-то вспоминает и раздумывает, но не потому, что хочет что-то скрыть, а потому, что ломает голову, как лучше рассказать, чтобы мы все правильно поняли. Пока у меня не было причин заподозрить его в неискренности.
Жора задумчиво курил, приоткрыв окно, и не мешал Павлову собираться с мыслями. Наконец, Андрей Викторович начал говорить:
– Она не была моей любовницей. Хотя все вроде к этому шло. Мы встречались не очень часто, но мне казалось, что я ей нравлюсь. Она не раз намекала на то, что не прочь стать мне ближе, но всякий раз, когда дело, казалось бы, доходило до этого, она вдруг замыкалась в себе. Становилась какой-то неприступной. Меня это даже обижало. Я думал, что она издевается, насмехается надо мной. Вы же мужчина, понимаете…
– Понимаю, – вздохнул жора с какой-то тоской в голосе. Видимо, он вспомнил свои отношения с Полиной, и в нем проснулась личная обида и солидарность с Павловым как с товарищем по несчастью.
– В общем, в конце концов меня это даже начало раздражать, и я стал избегать встреч с нею. Однажды она вроде была почти готова, принялась целовать меня в каком-то исступлении, закрыв глаза, потом вдруг резко оттолкнула и закричала: «Нет, нет, не могу! Уйди, уйди!» Я ничего не мог понять, думал, может быть, случайно причинил ей боль, стал успокаивать. Она попросила отвезти меня домой. Обещала позвонить на следующий день, но не позвонила. Я позвонил сам, мне ответили, что ее нет. Я не стал больше звонить.
– Когда вы виделись с ней в последний раз?
– Где-то в первых числах октября. У меня день рождения десятого, и я думал, что она придет. Но так и не сложилось. Так и не смог я ничего понять. Вы поймите, что я нормальный человек, нормальный мужчина… – он запнулся и покосился на меня. – Так что ее поведение было по меньшей мере странным. Вот так.
– А что вы делали потом? – как бы невзначай спросил Жора.
– Отметил день рождения с друзьями и через два дня улетел в Москву. Прилетел через две недели, прослушал автоответчик, думал, может, от нее есть сообщение. Нет, ничего такого.
– Это понятно. К этому времени она была уже мертва.
– Да, – вздохнул Павлов. – В голове не укладывается. Не могу поверить. Знаете, я бы скорее представил ее в роли убийцы, а не жертвы… Как-то не идет ей эта роль.
– И тем не менее кто-то заставил ее принять эту роль.
– Да. Но кто же это может быть? Мне даже интересно!