Потом я с триумфальным видом рассказала сестре все, что узнала. Полина насмешливо посмотрела на меня. Я сказала:
— Полечка, я поеду навещу Гену Хребтова, вдруг он что-то знает.
Сестра скептически улыбнулась, потом отвернулась и посмотрела на ополовиненную бутылку наливки.
— Иди отсыпайся, чудо мое, — хмуро сказала сестра. — И не пей больше, мне понадобится твоя помощь. Хотя… выспись у меня или давай я тебя отвезу.
Я решительно отказалась от такой опеки. Полина усмехнулась, но настаивать не стала. Только повторила:
— И чтобы больше не пила.
Я пожала плечами и вышла. Мне было хорошо и спокойно. Только последние слова Полины подействовали мне на нервы. Значит, она считает, что я ничего не могу сделать? Ни на что не способна? Так она думает? Ну, я покажу ей, на что может быть способен психолог и кандидат наук Ольга Андреевна Снегирева.
Полина говорит, что я совершенно неприспособлена к жизни. Как бы не так. Вот сейчас поеду к Геннадию Хребтову и поговорю с ним. Может, это и правда он убил Костю и похитил моих детей. Дело будет раскрыто, мои маленькие вернутся домой, а Поля еще пожалеет о своих словах.
С такой решимостью я поехала по адресу, данному матерью Кости.
Гена жил в многоэтажном доме, на третьем этаже. Я нажала на звонок. За дверью раздались пронзительные трели. Я стояла и думала, что же скажу, когда дверь откроется. Потом решила, что назвавшись психологом, буду совершенно честна и при этом смогу задавать вопросы.
Дверь открыл молодой человек. Я улыбнулась и спросила спокойно:
— Здравствуйте. Могу я поговорить с Геннадием Хребтовым?
— Это я, — распахивая дверь, улыбнулся молодой человек. — Проходите.
— Меня зовут Ольга Андреевна, — представилась я, входя в тесную прихожую. — Геннадий…
— Можно просто Гена, — слегка улыбнувшись, сказал парень — лет двадцати с небольшим. У него были выпуклые светлые глаза и пушистые темно-русые волосы. И улыбался Гена просто очаровательно — этакий скромный пай-мальчик.
— Вы знали Костю Хорькова? — спросила я, внимательно глядя на него. Гена поморщился, словно его заставили съесть целый лимон. Помедлил с ответом.
— Вы из милиции? — наконец спросил он.
— Не совсем, — честно призналась я, улыбнувшись. — Я психолог, изучаю психологию убийств.
— Я терпеть не мог Костика, — решительно выпалил Гена, прямо глядя на меня. — Я, наверное, мог бы его убить сам, но не делал этого. В милиции меня уже расспрашивали.
— Вот как… А чем же продиктована ваша неприязнь к Хорькову?
— Он занимался грязными делишками, начиная со старших классов школы. Слухами земля полнится…