— Не будете? Хорошо, я сам пересчитаю при вас.
— Не нужно.
Тон голоса кажется каким-то излишне бесстрастным. Так мог бы разговаривать мертвец… если бы мертвые вообще разговаривали!
— Я не хотел бы занимать ваше время, dyen. Давайте рассчитаемся прямо сейчас.
Седая голова скупщика молчаливо и медленно склоняется набок, а взгляд убегает прочь, не желая встречаться с моим.
— Не выйдет.
— Что не выйдет?
— Никаких расчетов.
Червячок тревоги нагуливает бока и начинает выбираться наружу.
— Почему? Если сейчас вам не до меня, я бы с радостью пришел завтра, но это будет немного затруднительно.
— Затруднительно, — за словом следует согласный кивок. — Да и не нужно.
— Простите, я не понимаю…
— Между нами больше нет договоренности.
— Как это?
— А так. Нет товара, нет и договоренности.
Трачу почти три вдоха на осознание смысла слов, процеженных сквозь узкие губы.
— Куда же он делся?
— Я продал твои книги. Все. Скопом. И выручил за них больше, чем мог бы получить с тебя. Удачная получилась сделка. — Теперь Вайли пытается улыбнуться, словно озвученное признание придает ему смелости.
— Вы… Вы не должны были! Вы же обещали! Вы дали мне месяц и…
— Я не говорил, что не уступлю товар, если мне предложат лучшую цену. Таков закон торга: больше платишь, быстрее добиваешься своего.
— Вы… Почему вы не известили меня? Я тоже мог бы…
— Заплатить? — Скупщик ехидно усмехается. — Еще сотню?
Конечно, нет. Еще сто серебряных монет мне взять просто неоткуда. У Туверига если и осталось что-то в закромах, оно не про меня. Не имею права просить. Даже умолять не могу, потому что знаю: дядя с деньгами обращается бережно и почтительно. А я-то думал, почему он все никак не поменяет фартуки… Не хотел тратиться, откладывал монеты для Тайаны. Ведь хорошо выделанная толстая кожа стоит дорого, а если приложить старания, можно один фартук вместо года и все три оттаскать.
— Но вы могли бы… — А, будь оно все проклято! Чего я ожидаю от Вайли? Извинений? Безнадежное занятие! — Скажите, кому вы продали книги?
— Это еще зачем?
— Неважно. Скажете?
Скупщик ласково погладил столешницу.
— Почему не сказать? Скажу. Только мои слова тоже денег стоят.
Ах ты, тварь! Денег, говоришь? Получил вдвое больше, а тебе все мало?
— Сколько?
— Десять монет. Знаешь, серенькие такие, звенят уж больно красиво…
Десять «орлов»? За одно только имя?! Да я их лучше тебе в глотку затолкаю, медленно. мучительно, по одной, пока не подавишься! Вот прямо сейчас возьму и…
Вайли вжимается в кресло, выставляя вперед руки то ли в защитном, то ли в угрожающем жесте:
— Но-но! Ты мне того… рожи страшные не корчи и глазами не вращай! Над тобой уже одна кража висит, хочешь еще и разбой учинить? Так я живо стражу кликну, и вздохнуть не успеешь!