Неужели мой дознаватель — один из этих «кротов»? Может, он и тогда, в кабинете, копался в моей голове, что-то внушая? Наверняка. Потому что, выходя на улицу, я был спокоен, хотя следовало бы дрожать от страха. Да, он лишил меня надежды, зато этим помог бросить силы на действительно полезные занятия, а не на панику. Но почему? Для чего?
Дознаватель, словно услышав незаданный вопрос, устало улыбнулся, и ответа не потребовалось. Сделал, потому что захотел. Просто захотел. Если день за днем служба вынуждает тебя творить скучные и малоприятные вещи, иногда до остервенения хочется сотворить что-то… за что тебе не будет стыдно.
Улыбка, предназначенная для меня, стала шире и светлее. Он что, и сейчас читает мои мысли?! А впрочем, пусть. Мне нечего скрывать. Особенно — благодарность.
— Осталось выяснить только…
— Не думаю, что мы узнаем имя или приметы, — усомнился дознаватель.
— И все же… Любезный, вы можете объяснить, что случилось с вашими руками?
Харти опустил взгляд, всмотрелся в узел безвольно повисших конечностей.
— Мои руки… Он сказал, подлецам и предателям руки не нужны. Совсем не нужны. И у меня рук больше не будет… Я просил его остановиться. А он только говорил: вспомни, какую ты совершил ошибку, и исправь ее. Он все время это говорил. И с каждым словом ломал… Больно… Больно…
— Как он выглядел?
— Не знаю… Лица нет… Не вижу… Только голос. Только он. Вспомни и исправь, вспомни и исправь, вспомни и исправь… Иначе боль не закончится. Но он обману-у-у-у-у-ул!
Отрывистые вдохи перешли в отчаянный вопль, и Харти покатился по лужайке прямо перед судейским столом.
— Обману-у-у-у-ул! Я же сделал все, как было нужно… Я сделал!.. Так почему же мне снова больно?!
Судья скорбно качнул головой, и стоящий за спинкой кресла стражник потянул из ножен короткий меч.
— Обману-у-у… Аг-р-х!
И все затихло. Поэтому звук упавшего в траву у моих ног кусочка коры показался мне громом небесным, и я невольно поднял голову, чтобы убедиться: грозы нет. Поднял и встретился взглядом со знакомыми серыми глазами на лице, по которому неугомонной змейкой метался магический узор.
* * *
— Я просил не приходить сюда.
Занавеси давно уже успокоились, но слова прозвучали только сейчас. Потому что я до последнего надеялся: он не осмелится остаться и уйдет.
Зря надеялся.
— Думаешь, было бы лучше, если бы я постучал в дверь? Представляю, как удивились бы твои родственники!
— Я просил не приходить вовсе. Никогда.
Убийца вздохнул и переместился из-за моей спины вперед. То ли чтобы видеть выражение моего лица, то ли чтобы показать мне свое удовольствие.