Что я ему скажу? Зачем я вообще сюда притащился? Да еще дядю помянул, будь он неладен! Как смогу объяснить? И надо ли что-то объяснять? Может, все так и должно быть? Может, мне просто почудилось? Глаза заволокло ужасом и болью? Да, видел я плохо. Но руки… Руки действовали безотказно. Как и всегда.
Не смогу забыть этот колкий комочек чар, притянувший к себе и запутавший нити совсем другого заклинания. Хотел бы, но не смогу. Те минуты были не просто тяжелы, а почти невыносимо давили, стремясь втоптать в каменные плиты пола. Бывает всякое, не стану спорить. Но чтобы из-за чужой небрежности и беспечности гибли невинные дети… Не позволю. Пусть ради этого мне самому придется …
Смех в коридоре. Голоса. Обещание встретиться где-то там с кем-то там. Дверь распахивается, чтобы пропустить хозяина комнаты, и снова закрывает проем. Светловолосый юноша сваливает охапку свитков и книжек на постель, выпрямляется, устало потягиваясь, поворачивается к окну и только тогда замечает меня.
Сумрачно-серым глазам требуется меньше минуты, чтобы узнать незваного гостя:
— Dyen Маллет? Что вы здесь… — И все-таки, он всего лишь ученик, а я — маг, получивший право вписать свое имя в Регистр, поэтому недовольство быстро прячется за насмешливо-вежливым: — Чем могу служить?
Молча выкладываю на стол цепочку с жемчужиной.
Эвин непонимающе моргает:
— Где вы его нашли?
Встаю из кресла, сжимаю пальцы замком и разжимаю, разминая мышцы.
— На груди одного ребенка. Мертвого.
Румяные щеки начинают бледнеть.
— Вернее, он был еще жив, но от смерти его отделяло всего несколько вдохов.
— Что вы такое говорите?
— Правду. Маленький мальчик. Ему только исполнилось семь лет. У него были заботливые дедушка и тетя, а также любящий старший брат, который однажды зашел в лавку и купил один безобидный амулет…
— Зачем вы мне все это рассказываете?
Я медленно двигался к Эвину, а тот отступал назад.
— В самом деле, безобидный. Игрушка, не более. Если и способная от чего-то защитить, то от сущей ерунды. Красивая безделица… Была бы. Если бы у ее создателя руки не росли из крайне неудачного места.
— Да как вы смеете! — Стена, упершаяся в острые лопатки, придала юноше смелости огрызнуться. — Вы же сами не можете заклинать, так какое право имеете приходить и…
Не могу. И невольно ненавижу всех, кто может. Всех, кому боги подарили Дар заклинать. Но еще сильнее я ненавижу себя.
— Право сильного. И право выжившего. Но у мертвых тоже есть права. Не веришь? А зря. Мертвые очень громко о них заявляют. Почти кричат. Слышишь?
— Убирайтесь отсюда! Или я позову…