– Потому что это означает, что ты такой же человек, как и все остальные.
– А что тогда приводит тебя в ужас? – спросил он.
– Ужас – естественная реакция человека, узнавшего, что миру, который он знал, пришел конец – Норкрофт покачал головой. – Гидеон Пирсолл, виконт Уортон, повергнут в прах женщиной.
– Никем я не повергнут в прах, – огрызнулся Гидеон, хотя, по правде говоря, чувствовал себя именно так. – Я просто в замешательстве, вот и все.
Норкрофт хохотнул:
– Обычно этого бывает достаточно.
Гидеон и Норкрофт прикоснулись пальцами к шляпам, приветствуя двух других, столь же отважных джентльменов, которые шли в противоположном направлении.
– Ты когда-нибудь был влюблен, Норкрофт?
– Влюблен? – Норкрофт остановился как вкопанный и уставился на Гидеона – Так ты влюблен?
– Я не сказал этого, – возразил Гидеон, оглянувшись через плечо на Норкрофта. – Я спросил, был ли ты когда-нибудь влюблен.
Норкрофт торопливо нагнал его.
– Кажется, один или два раза. Но ничего серьезного.
– Значит, ты никогда не любил. Любовь, знаешь ли, чрезвычайно серьезное чувство.
– Ну а ты был когда-нибудь влюблен? – небрежно поинтересовался Норкрофт, как будто ни вопрос, ни ответ не имели значения.
– Однажды, – покачав головой, сказал Гидеон. – И это было настоящее бедствие.
– Ах да, – кивнул Норкрофт, – в Виолетту Смитфилд. Гидеон остановился и посмотрел на своего друга.
– Значит, ты знаешь о Виолетте Смитфилд?
– Конечно. – Норкрофт взглянул ему прямо в глаза – Хелмсли и Кавендиш тоже знают. Громкого скандала в связи с твоим браком не было, но мы об этом, конечно, слышали от моей матушки, от матушки Хелмсли, а также от многочисленных родственниц Кавендиша, каждая из которых обожает посмаковать пикантные подробности какой-нибудь сплетни.
– И никто из вас никогда не сказал ни слова.
– Это ты, мои друг, никогда не сказал ни слова – Норкрофт пожал плечами – А поскольку мы твои друзья, мы поняли, что ты не желаешь говорить об этом, и поэтому молчали.
Гидеон долго смотрел на Норкрофта пытливым взглядом. Норкрофт, Хелмсли и Кавендиш действительно были его самыми близкими друзьями. По правде сказать, они были его единственными друзьями. За долгие годы они о многом говорили, но эту тему не поднимали никогда То, что они не упоминали о его злосчастном браке даже под воздействием большого количества алкоголя, многое говорило об этой дружбе. Гидеон скривил губы в усмешке.
– Должно быть, Кавендишу было особенно трудно держать язык за зубами?
Норкрофт усмехнулся.
– Кавендишу всегда трудно держать язык за зубами. А теперь, – он зябко потер друг о друга затянутые в перчатки руки, – почему бы нам не продолжить беседу в тепле, у камина, со стаканчиком бренди в руке?