Вернувшись на стоянку, он бросил в костер несколько сучьев и стал разыскивать ствол ольхи, хотя изготовление копья казалось ему теперь совершенно пустым занятием. Все объяснялось очень просто — он чувствовал свою полнейшую беспомощность и потому хотел как-то занять себя, чтобы отвлечься от мучительных раздумий и терзаний. Найдя ствол, он уселся возле костра и принялся остругивать толстый его конец.
Следующий день обернулся для Джондалара сплошным кошмаром. Тонолан то и дело начинал постанывать, изнывая от мучительной боли в почерневшем левом боку. Ночь была не менее беспокойной. Джондалар чувствовал, что Тонолану плохо, и не мог сомкнуть глаз ни на минуту. Но что он мог предложить своему брату? Ивовую заварку? Увы, она ему не помогала… Утром он приготовил завтрак и сварил бульон, однако Тонолан практически не прикоснулся к еде. К вечеру рана его стала горячей. Тонолана начало лихорадить.
Придя в себя, Тонолан увидел исполненные тревоги и заботы синие глаза брата. Солнце уже скрылось за горизонтом, и в палатке установился полумрак, тем не менее Джондалар заметил в глазах брата лихорадочный блеск.
Он попытался подбодрить Тонолана улыбкой.
— Как ты себя чувствуешь?
Тонолан поморщился и тихо ответил:
— Ничего… Но охотиться на носорогов я сейчас вряд ли смогу…
Какое-то время братья молчали. Тонолан прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Каждый вдох отдавался в груди резкой болью, бедро с каждым часом ныло все сильнее и сильнее. Чем больше проходило времени, тем меньше становилась вероятность того, что Джондалар успеет переправиться через реку до начала зимних бурь. Тонолан был обречен на гибель, но он не хотел, чтобы ту же судьбу разделил и его брат. Он вновь открыл глаза.
— Джондалар, ты ведь и сам понимаешь, без посторонней помощи мне никак. Зачем тебе сидеть рядом?
— Что значит — никак? Ты молод и силен. Все будет в порядке.
— Времени осталось мало… На открытом месте нам все равно не выжить. Джондалар, иди! Ты отыщешь место для зимовья и…
— Да ты бредишь!
— Нет, я…
— Тогда зачем ты мне все это говоришь? Я понимаю все это и без тебя и знаю, что нам следует делать! У меня есть план!
— План? Какой такой план?
— Я раскрою его только после того, как обдумаю все детали. Может, ты хочешь поесть? Ты ведь ничего не ел.
Тонолан понимал, что брат не сможет оставить его. Он уже слишком устал, ему хотелось, чтобы эта мучительная агония закончилась как можно быстрее, он хотел, чтобы его старший брат выжил…
— Я не хочу есть, — сказал он, но, заметив в глазах брата тревогу, поспешил добавить: — А вот попил бы я с удовольствием.