— В этом доме нет ничего такого, что вызывало бы у меня страх, которому требовалось бы противостоять.
— Почему бы нам не поговорить об этом еще немного?
— Послушайте, Клер, вам не кажется, что мы слишком отвлеклись от темы? Я пришел к вам, потому что мою группу уничтожили и у меня по этой причине тяжело на душе. Давайте же придерживаться этого! А о прошлом забудем. И об этом доме, и о моих отцах. Все это не имеет ко мне никакого отношения.
— Напротив. Все это имеет самое непосредственное отношение к вашей особе. К тому, кто вы и кем стали. Не проанализировав ваше прошлое, я не сумею разобраться с вашими нынешними и будущими проблемами. Вот так.
— Лучше пропишите мне какие-нибудь таблетки и закончим на этом. В Бюро будут считать, что мне привели мозги в порядок, у вас же останется приятное чувство исполненного долга.
Клер покачала головой.
— Это не мой метод. Я хочу помочь вам по-настоящему, и думаю, что мне это удастся. Но нам придется работать вместе. На меньшее я не согласна.
— Кажется, вы говорили, что у меня военный синдром или что-то в этом роде. Какое отношение к этому имеет мой отчим?
— Мы рассматривали это как одну из возможных причин того, что произошло с вами в аллее. Но я не говорила, что это единственно возможная причина. Чтобы разобраться с вашей проблемой, требуется многосторонний подход.
— Проблема... Как-то это несерьезно звучит. Будто я пожаловался вам, что у меня прыщи.
— Мы можем использовать другой термин, но на подходе к проблеме это не отразится.
Веб закрыл лицо руками и сквозь это своеобразное забрало произнес:
— Чего именно вы от меня хотите?
— Прежде всего быть честным. Думаю, вы в состоянии честно отвечать на мои вопросы. Надо только сделать над собой усилие: Вы должны мне доверять, Веб.
Веб убрал руки от лица.
— Ладно, вот вам правда. Стоктон пил и принимал наркотики. Жил идеалами шестидесятых годов. Работал в каком-то паршивом офисе, носил костюм и галстук, но в свободное время корчил из себя Дилана Томаса[3].
— Вы хотите сказать, что ваш отчим был разочарованным в жизни пустым мечтателем? Возможно, с комплексами?
— Ему хотелось быть умнее и талантливее моей матери, но ему это не удавалось. Стихи, которые он писал, были никудышными, и ему так и не удалось опубликовать ни строчки. Единственное, чем он был похож на Дилана, — так это тем, что много пил. Думал, наверное, что алкоголь способствует вдохновению.
— Он бил вашу мать? — Клер постучала кончиками пальцев по обложке папки.
— В деле и об этом сказано?
— То, о чем там не сказано, представляется мне более интересным. Из этого следует, что ваша мать никогда не выдвигала против Стоктона официальных обвинений.