Издалека до нее доносился шум прибоя; в нем слышалась угроза. Но здесь, в пещере, на мелководье, волны лишь тихонько плескались, как это бывает летним дремотным полднем, когда они накатывают на берег. Туманная мгла снаружи была такой белой, густой, что совершенно невозможно было что-либо разглядеть. Казалось, пустой и черный мир обрывается именно здесь, у самого входа в пещеру.
Эми посмотрела на Джорджину. Она казалась такой спокойной. Лицо ее было единственным, что оставалось нетронутым. Платье страшно измято, так же как и у Эми, а длинные черные волосы свисали из ее замысловатой вечерней прически спутанной массой вьющихся тяжелых кудрей, спускаясь до самой талии.
Эми вспомнила, как она впервые увидела Джорджину Бэйард, стоявшую в группе людей, которые все как-то меркли в ее присутствии. Она не была высокой; ее отличало не это. Но что-то в ней было такое, что притягивало внимание. И не только потому, что при взгляде на нее казалось, будто она знает какую-то тайну, очень важную, скрытую от других. Как-то сразу становилось ясно, что эта девушка особенная, не такая, как все.
Когда Джорджина говорила, голос ее звучал уверенно, звонко. Большинство людей внимательно выслушивали все, что бы она ни сказала, поскольку в ее тоне, выражении, интонации – во всем ощущалась абсолютная уверенность в себе.
И ко всему этому она была необычайно хороша собой. У нее были самые прелестные лицо и фигура, какие Эми когда-либо видела, волосы блестящие, черные, а кожа прозрачная и белая, как сияние полной луны. Высокие, четко очерченные скулы, полные розовые губы, какие бывают у некоторых девушек только от помады, и сияющие громадные голубые глаза, такие светлые, что это было первое, что замечал любой при взгляде на ее лицо. Быть может, оттого, подумала Эми, что Джорджина имела обыкновение смотреть человеку прямо в глаза, взгляд ее пронизывал насквозь. Казалось, она может заглянуть в самые потаенные уголки вашей души этими своими ясными глазами, если, конечно, снизойдет до этого.
Но в ее резкой, откровенной манере говорить и в ее проницательном взгляде чувствовались искренность и прямота, что, по мнению Эми, выглядело странно и неуместно в обществе людей, скрывавших свою истинную сущность под ханжеской улыбкой, холодной чопорностью и выражением высокомерного безразличия. Стоило лишь пару минут посмотреть на Джорджину, как вы начинали ощущать ее силу. Никто из знавших Джорджину Бэйард не сомневался, что если она чего-нибудь пожелает, то непременно найдет способ достигнуть желаемого. И точка.