— Ну, ты меня напугала! Решил, у тебя что-то случилось! Не хочешь у меня работать, не надо. Я совсем не настаиваю. Просто помочь хотелось. А тебя, если я правильно понимаю, повысили. Нравится работа, и слава богу. Я за тебя только рад. Да ты вообще, Наташа, такой молодец! Осталась с тремя детьми и выплыла. Теперь карьеру делаешь. Вообще-то я карьеристок терпеть не могу. Но у тебя-то выхода не было. Что я, не понимаю. Детей кормить надо. Сколько ни зарабатываешь, все мало!
— Да я… — начала было Наталья, и осеклась.
Слова Никиты по поводу карьеристок подействовали на нее, как ледяной душ. Говорить, что стала писательницей, или не говорить? Вдруг ему это Тоже не понравится? Хотя какая ей разница, что ему там понравится. Она даже рассердилась на себя. Нет, она ему скажет, она ему все скажет, а он пусть кушает факты!
— Знаешь, Никита, я, если честно, не совсем в издательстве работаю.
— Та-ак, — протянул Никита, оторвав от лозы листик дикого винограда. — И где же ты на самом деле трудишься, что ты от меня столь тщательно это скрывала?
— Да вообще-то работаю на издательство, только сама по себе.
— Не очень понятно.
— Ну… я… стала писательницей. — Столь извиняющимся тоном произнесла Наталья, словно признавалась в преступлении.
Он захохотал громче прежнего.
— Ну ты даешь! Пашка бы точно не поверил! — Смех его резко оборвался, и, взяв Наталью легонько за плечи, он повернул ее к себе. — Нет, ты не шутишь?
— Совершенно серьезно.
— И что ты пишешь? Детективы?
— Да нет. Романы. Для женщин. Только не смейся, пожалуйста.
— А что мне смеяться, — очень серьезно проговорил он. — Кому же, как не тебе, писать. У тебя такая судьба. Слушай, дашь почитать?
— Да ты не станешь. Чтобы мужик да женский роман читал.
— Но это же ты пишешь. Другую бы действительно читать не стал, но твое творчество мне интересно. Только вот Пашка, наверное, в гробу перевернулся, когда ты писать начала.
Она вздрогнула, как от удара.
— Да потому, что у него было твердое представление о месте женщины, — начал объяснять Никита. — Мол, дом, семья, кухня. Библиотеку твою, правда, терпел. Вроде как место необременительное и для культурного уровня полезно.
А деньги, по его мнению, мужики должны зарабатывать. Он говорил, что не смог бы жить с женщиной, которая зарабатывает столько же, сколько он или больше него. Считал это унизительным.
— А я-то думала, он стал бы мною гордиться. Ох, я сейчас действительно больше него зарабатываю!
— Наташа, он бы не позволил, — убежденно повторил Никита. — Вот дурак! Расстроил тебя! И зачем сказал! Пашки-то нет. А ты крутилась как могла. Так что, Наташа, не было бы счастья, да несчастье помогло.