Алекс молча следил за ее лицом. Она вновь закрыла глаза, и слезы задрожали на ее ресницах.
— Они не из нашей долины, — выдавила она из себя. — Я не смогла бы узнать их, даже если бы видела их лица или слышала их голоса.
Алекс молчал. Он видел, как слеза скатилась по ее щеке и упала на подушку, а другая по-прежнему дрожала на ресницах.
— Шерон, — повторил он после молчания. — Ты ведь кого-то узнала?
И тут она разрыдалась. Она прикрыла глаза ладонью и плакала так горько, что казалось, ее сердце сейчас разорвется. Алекс все так же недвижно смотрел на нее. Он не мог притянуть ее к себе, сжать в объятиях. Он просто положил ей руку на голову.
— Ты ведь кого-то узнала? — повторил он.
Он догадывался, он знал ответ. Но он должен был услышать его от нее.
— Я не узнала его. — Она едва говорила, ее голос прерывался беспомощным всхлипыванием. — Он шептал, как все. Это он настаивал на десяти ударах вместо двадцати, и «бешеные» сошлись на пятнадцати. Это он остановил их и сунул мне тряпку в рот, чтобы я не искусала в кровь губы. Я тогда не могла задуматься или вслушаться в его голос. Но он забыл, что должен шептать, когда засовывал тряпку. — Несколько секунд Шерон не могла говорить.
Алекс терпеливо ждал, чувствуя, как внутри у него закипает ярость.
— Кто это был, Шерон? — еще раз спросил он.
— О-о-уэн! — прорыдала Шерон. — Это был Оуэн!
Алекс гладил ее по голове. Ладонь у него была теплой и мягкой, но сердце — твердым и холодным, как сталь.
— Не будем сейчас об этом, — проговорил он, когда она перестала рыдать. И, почувствовав, как расслабляется у нее тело, он понял, что боль немного отпустила ее. — Ты не вняла их угрозам, ты встретила их с такой смелостью, с таким достоинством, которые трудно предположить в женщине, да и не всякий мужчина способен на это. Когда ты поднимешься на ноги, Шерон Джонс, ты тем более не уступишь им, не так ли? Кое-кто будет называть тебя дурой. Готов поспорить, что это ты уже не раз слышала за последние дни. Но я уважаю тебя. Я восхищаюсь тобой.
Шерон слабо улыбнулась ему.
— Лекарство, похоже, очень сильное, — сказала она. — Я почти ничего не соображаю.
— Лекарство действительно сильное, — отозвался Алекс. — Тебе удобно?
— Я не умею спать на животе, — призналась она.
— Хочешь перевернуться на спину? — спросил Алекс. — Давай, я помогу тебе.
Он видел, что ее глаза затуманены, но боли в них уже не было — лекарство подействовало. Он помог ей удобнее устроиться на спине и укрыл ее простыней и двумя одеялами. Она уже почти спала.
— Мне пора домой, — медленно и невнятно проговорила она, с трудом размыкая глаза.