— Ты просишь дать тебе какое-то время, чтобы убежать от меня и снова начать скрывать от себя самой свои чувства?
— Пожалуйста, Эрик, поверь мне, я не настолько труслива. И вовсе не пытаюсь скрывать от себя свои чувства. Все, чего я хочу, — как следует в них разобраться. Пожалуйста, дай мне время подумать.
Эрик поднес к губам ее руки и нежно поцеловал.
— Пожалуй, я снова недооценил тебя, Кэтлин. И наверное, был не прав, начав преследовать тебя. Но пожалуйста, Кэтлин, запомни одно — все это я делал только потому, что ты мне очень дорога. Я привязан к тебе так, как ни к одной женщине. Поняв это, я был поражен — это разрушило и мои жизненные принципы. Но мои чувства к тебе сильнее меня, и я хочу одного — чтобы ты всегда была со мной рядом.
— Эрик, прости, я вовсе не уверена, что могу подарить тебе такую любовь, которую…
— Не говори ничего, любимая! — Он прижал палец к ее губам. — Я дам тебе время, о котором ты просишь, но только с двумя условиями.
— И каковы же твои условия?
— Во-первых, не пытайся от меня убежать. Не прячься и не покидай остров, предварительно не сообщив мне об этом.
— Хорошо, на это я согласна. А второе условие?
— На Балу урожая ты подаришь мне первый танец… И последний.
— По рукам.
— А теперь будь добра, скрепи наш пакт печатью поцелуя! — прошептал Эрик и подошел к Кэтлин так близко, что она ощутила тепло его дыхания на своей щеке. Девушка кивнула и закрыла глаза, ожидая прикосновения его губ. Но этого не последовало, и тогда она удивленно посмотрела на него. В глазах его таилась усмешка, и утолки губ изогнулись в полуулыбке; Кэтлин поняла: Эрик ждет, чтобы она сама поцеловала его.
— Нехорошо, сэр. А что, если я откажусь скреплять наш пакт таким образом?
— Что ж, тогда пакт отменим, и я утром, днем и среди ночи буду появляться на пороге твоего дома и надоедать тебе своими ухаживаниями. К тому же, уверяю, первый и последний твои танцы на Балу урожая все равно будут моими…
— Как вижу, у меня нет особого выбора, — вздохнула Кэтлин.
— Да, поцелуй — меньшее зло в сравнении со всем этим.
— Ах, Эрик, дело в том, что для меня это вообще не зло. — Взяв его лицо ладонями, Кэтлин встала на цыпочки, дотянулась до губ и обвила руками его шею. Он заключил ее в объятия.
Наконец она отстранилась, задыхаясь от желания.
— Спокойной ночи, Эрик.
— Я прощаюсь с тобой до первого танца на балу, любимая. Посмотрев ему вслед, Кэтлин в изнеможении опустилась на ступеньки. Итак, Эрик дал ей время разобраться в собственных чувствах. И она верила его обещанию — отныне он не будет преследовать ее.