– Я был искренним с тобой. – Его глаза гневно сверкнули. – И не моя вина, что ты сотворила из меня кумира. Я старался говорить с тобой на равных, обеспечить душевный комфорт... Но миссис Шандо постаралась вбить тебе в голову полный комплект замшелых представлений о браке... J1: о мужчинах. Я же человек, Патриция, и многое в жизни повидал.
– В том числе и женщин!
– Да, конечно. Я не святой. – Патриция попыталась оттолкнуть его, но Майлз не отпускал ее. – Нет, ты меня выслушаешь. Ты была очень юной и впечатлительной. Ты ждала принца из волшебной сказки, и письмо разбило твою хрустальную мечту. Я тебе очень сочувствую. Но неужели до тебя не доходит, насколько трусливым был твой выбор бежать, не разбирая дороги, вместо того чтобы побороться за себя? Понимаю, тебе было очень больно, но ты задумалась хоть на минуту, какую боль причиняешь тем, кто тебя любит? – Не дав ей раскрыть рот, он пренебрежительно воскликнул: – Куда там! Ты была слишком занята собой, чтобы вспомнить еще хоть об одной живой душе. Так, может, в тебе всегда дремало это безжалостное эгоистичное существо?
Патриция выслушала этот монолог с каменным лицом.
– Вы пытаетесь достучаться. до моей совести, как будто я помню, что чувствовала в те дни. Но я могу лишь догадываться об этом. Кто знает, письмо ли стало причиной ненависти к вам или что-то совсем другое?
– Но ты точно знаешь, что ненавидела меня.
Голос Майлза стал хриплым.
– Да, – медленно кивнула Патриция. – Не знаю, почему, но с момента нашей встречи в Париже я почувствовала особенную неприязнь к вам. – Помедлив секунду, девушка продолжала: – Вы обвиняете меня в бесчувственности, в том, что я нанесла вам рану, презрев вашу любовь ко мне. Но, не будь у меня сомнений в подлинности вашего чувства, неужели я так легко отказалась бы от вас? Своим безразличием вы подтолкнули меня. А что касается моей бабушки, то ее вообще невозможно ранить.
– Да ты просто слепа! Старуха обожает тебя. Да, была строга к тебе, но делала все, чтобы защитить, уберечь от ошибок. И ее сдержанность не означает, что она не любит тебя всем сердцем.
– Какая странная любовь! Тебя держат на коротком поводке, формируют твою жизнь, как декоративный куст, изолируют от родителей... – В голосе Патриции послышалась горечь. – По-моему, это нелюбовь, а какой-то диктаторский режим.
– Ты успела составить необыкновенно точное представление о том, как тебя воспитывали, – признал Майлз, кладя руку на ее плечо.
– Вас это удивляет? Любой мало-мальски соображающий человек без труда раскусил бы эту женщину. – У нее вырвался короткий смешок. Видимо, я никогда не осмеливалась ей перечить, но сегодня у нее просто челюсть отвисла!