– Так твой дом – Ли-Парк? Там ты вырос?
– Нет, я вырос в Сомерсете, в доме, который называется Корихоллоус. Небольшое поместье, похожее на это. Там не было своей пекарни – рядом была деревня, а в деревне был пекарь.
– Значит, ты в самом деле покупал хлеб в лавке?
Он не ответил сразу, и она почувствовала, что он удивлен.
– Наверное, тебе было там хорошо? – спросила Крессида.
– Да, пока не умерли мои родители.
Грусть в его голосе тронула ее сердце.
– Как это случилось?
– Они утонули, переправляясь через Северн.
– Оба? – Она не могла поверить в это.
– Я хотел остаться в Корнхоллоусе, но, конечно, никто не обращает внимания на желания двенадцатилетнего мальчика. Мы только снимали этот дом, сейчас там живут другие люди.
Крессида вдохнула, чувствуя комок в горле. Двенадцатилетний ребенок остался сиротой. Неудивительно, что он спросил, что такое дом.
– Но разве твой отец не герцог?
– Мой дядя был герцогом, а я был его наследником и имел большие шансы унаследовать титул.
– Значит, ты уехал к нему? В Ли-Парк?
Внезапно на нее нахлынули воспоминания. Герцог Сент-Рейвен в театре, на балу, на светском рауте… Улыбающийся, уверенный в себе, полный энергии, он, казалось, был в центре каждого события.
– Ли-Парк – это усадьба герцога Аррана. Он был другом моего отца и взял меня на воспитание. Я рос вместе с его наследником и получил такое же образование.
У Крессиды возникла новая безумная идея. Теперь ей было необходимо узнать этого человека, понять его. Ей так хотелось облегчить его боль.
– Почему ты не поехал жить со старым герцогом Сент-Рейвеном?
Она услышала его смешок.
– Меня там никто не ждал. Мой отец и его брат были соперниками почти с рождения. Герцог – в нашем доме его называли только так – был старше на десять лет и, очевидно, отличался высокомерием. Мой отец отказывался склониться перед своим братом. Кроме того, у них были разные политические взгляды. Двенадцатилетний мальчик мало в этом смыслил, но отец оставил дневник, в котором одобрял французскую революцию. Он, несомненно, радовался бы, если бы герцогу отрубили голову на гильотине.
– Не может быть!
– Кто знает! Тебе не скучно слушать эту отвратительную историю моей семьи?
– Вся Англия с радостью слушала бы вашу семейную историю, милорд.
Он рассмеялся.
– Что ж, хорошо. Мой отец и его брат герцог ненавидели друг друга, и эта ненависть сказалась и на наследовании титула. Герцог считал своим священным долгом не дать своему безумному брату возможности унаследовать титул. Мой отец слишком неосторожно выставлял напоказ свои революционные убеждения. Рождение каждой дочери, наверное, приводило герцога в ярость, и он вымешал ее на жене. Она становилась суровой и ожесточенной. За это я благодарен ей, потому что из-за нее меня не отправили в Сент-Рейвенз-Маунт. Она поклялась, что не будет жить под одной крышей со мной.