Помолчав, Алина собралась с духом и поведала Раулю о своих страхах.
Он немного отстранился и ласково посмотрел на нее.
— Алина, Алина! Зачем мучить себя такими мыслями? Разве ты, твоя суть, твоя душа могут когда-нибудь перемениться? Ведь за это я тебя и полюбил.
Алина не нашлась что ответить, ибо не могла всецело поверить ему. Ах, разумеется, она верила, что он не лжет, но не лгал ли он самому себе?
Он отпустил ее, отдал ей виноградную гроздь и из кармашка на поясе достал закрытый пробкой небольшой флакон.
— Вода, — пояснил он. — В Англии нет гор, в которых весь год лежит зимний снег, но я нашел место, где в меловых холмах бьют холодные, чистые ключи. — Он вытащил пробку и сделал глоток. — Почти такая же. Попробуй, Алина. Она чиста, как моя любовь к тебе.
Он поднес флакон к ее губам и наклонил, так что тонкая холодная струйка обожгла ей язык.
— Хорошая вода, — сказала Алина, облизнув капли с губ. Значит, он объехал всю южную Англию, чтобы найти для нее подарки? Как Сид, совершавший подвиги, чтобы завоевать сердце Химены.
— И еще, — продолжал он, глядя ей в глаза. — Если на раздумья тебе нужен год, этот год я буду верен тебе. Хотя это подорвет мое здоровье на всю жизнь.
Алина закусила губу, чтобы не хихикнуть, ибо знала, что это означает капитуляцию.
— Итак, — сказал Рауль, но его глаза говорили, что он все уже понял. — Чего еще желаешь ты, о, моя прекрасная? Шкуру белого медведя? Сахарных кристаллов с Востока? Рубинов из Азии?..
Алина отщипнула от грозди одну ягодку, положила ее в рот, разжевала и с отвращением выплюнула.
— Они хуже крыжовника!
— Алина…
— Да, да, они просто незрелые, ты ведь предупреждал, Придет время, и они станут сладкими. Рауль, я тоже была незрелой. Всего несколько дней тому назад я все еще была зеленой и кислой. Но теперь с каждым днем делаюсь спелее и слаще…
— Алина, — воскликнул он и потянулся к ней.
Но она предостерегающе подняла руку.
— Ты спросил, чего я хочу.
— Да?
Как сразу он насторожился. И встревожился. Алине захотелось плакать, ведь Рауль де Журэ не тревожился никогда и ни о чем. Но то были бы слезы счастья.
— Я хочу, чтобы часть дохода с моего приданого здесь, в Англии, была предоставлена мне в полное и безраздельное пользование, а поверенным стал некто Ингельрам, английский виноторговец из Бордо.
Рауль удивленно поднял брови, но только кивнул.
— Согласен. Что еще?
— Чтобы со мной поехали две девушки из Брома или из Хейвуда, если они согласятся.
— Разумеется. Ты вольна сама выбирать себе служанок. Что еще?
— Ну, — протянула Алина, — если ты и впрямь хочешь разыскать для меня сахарные кристаллы с Востока…