Кристин, сдерживая рыдания, оборвала фразу. Она подошла к окну и, стоя спиной к Селдену, пыталась совладать с собой. Потом повернулась к нему и с деланным спокойствием сказала:
– Буду терпеть, пока хватит сил. Но я хочу работать.
– Поэтому вы пришли ко мне?
– К кому же еще? Вы – единственный человек, который может мне помочь. Только вы имеете влияние на отца.
– Мне нравится ваша смелость. Почему вы решили, что я захочу вам помочь? До сих пор в поселке не было таких примеров.
Кристин взглянула на него.
– На вас лежит ответственность за то положение, в котором я оказалась. Но если вы не хотите – не надо. Обратившись к вам, я пыталась использовать последний свой шанс.
– Наконец-то вы искренни!
– Это искренность отчаяния.
Селден швырнул папиросу за решетку камина.
– Хорошо, я вам помогу, – заявил он. – Я постараюсь обеспечить вам независимость, пока вы не решите, что делать дальше.
Кристин вопросительно посмотрела в его глаза, ее взгляд был холоден. Селден молча ждал. Наконец она заговорила:
– Это не все. Договаривайте остальное. Селден удивленно поднял брови.
– Что вы хотите этим сказать? Кристин презрительно ответила:
– Нет нужды притворяться. Мы не дети. Вы обещали мне помочь после того, как я сказала вам о своей беспомощности и отчаянии. Что вы за это хотите? Назначьте цену. Не правда ли, предвкушая этот момент, вы с самого начала интриговали и хитрили? Не ради ли этого момента вы довели меня до отчаяния? Селден, откинув голову, засмеялся.
– Нельзя сказать, чтобы вы были высокого мнения обо мне.
– Я не ребенок, – нетерпеливо возразила Кристин. – Надеюсь, вы не предполагаете, что я рассматриваю ваше предложение помочь, как проявление внимания лично ко мне. За три года, прожитые под вашим надзором, я многое о вас узнала. Думаю, что достаточно хорошо вас знаю, чтобы спросить об условиях.
– И все-таки пришли ко мне? Вы, должно быть, действительно в отчаянии, – задумчиво сказал Селден.
– Можете не сомневаться в этом, – ответила она спокойно.
– Ваш муж… Кристин перебила его:
– О нем нечего говорить. Мы порвали. Он бросил меня, отдавая себе отчет в том, что делает. Я свободна. Когда пройдут два года, я разведусь с ним, что бы ни говорил отец.
– Ваш отец возражает против развода? Она заговорила с прежним озлоблением:
– Да. «Ни одна женщина из рода Мак-Иворов не будет разведена», – сказал он. – Он говорит так только для того, чтобы причинить мне боль. О, он делает все, чтобы наказать меня за своеволие! Он хочет, чтобы я оставалась замужем, потому что это приличный повод прятать меня от людей. Он думает, что моя жизнь кончена. – Сквозь зубы она добавила: – Но это не так, я хочу…