Через минуту она его увидит. Ладони ее рук стали влажными, во рту пересохло. Внезапно Кристин поняла, как сильно ей хочется его видеть. Нахлынувшие чувства были сильнее ее. Она забыла о долге, который, как ей казалось, привел ее сюда. Осталось одно желание – поскорее увидеть Селдена. Ее сердце трепетало от нежности к человеку, которого она когда-то так ненавидела. В этот момент пелена спала с ее глаз, и она была честна перед собой. Потрясенная, Кристин прислонилась к перекрытию и закрыла лицо руками. С минуту она чувствовала себя беспомощной и беззащитной. Захочет ли он принять помощь из ее рук? Он должен теперь ненавидеть ее за последнее свидание в «Доме на холме», когда она была так эгоистична и покинула его в минуту отчаяния и душевных страданий. Годы могли только усилить его обиду и горькое чувство.
Кристин вздрогнула и подняла голову, пытаясь справиться с волнением. Она провела рукавом по лицу. Этот жест был непроизвольным, но пятно, оставшееся от него на лице, окончательно уничтожило ее сходство с женщиной. Потом она решительно направилась к тому месту, откуда доносились стук и неясный говор.
Селден и шахтеры были заняты работой. Кристин сразу узнала высокую фигуру Селдена. Он стоял в стороне от других рабочих, наблюдая за двумя шахтерами, которые, лежа на груди, пробивали дыру в пласте угля. Приблизившись к нему, Кристин заговорила измененным голосом:
– Меня послал начальник. Он сказал, вам нужен подрывник.
Селден поднял голову и уставился на нее с молчаливым неодобрением. Это продолжалось так долго, что Кристин беспокойно задвигалась, охваченная легкой дрожью.
– Старик сказал, вам нужна пороховая мартышка, – слегка дрожащим голосом повторила она. – Это я.
Селден заворчал и опустил лампу.
– Здесь не место для детей. Старик…
Кристин изобразила гнев мальчишки-подрывника. Эти «пороховые мартышки», как прозвали их шахтеры, обычно были дерзкие, не по годам развитые ребята, ловкостью и проворством действительно напоминавшие обезьян. Прекрасные исполнители опасных работ, они отличались самонадеянностью, необузданностью, задором и необычайной смелостью. На любое замечание, касающееся их молодости, они готовы были ответить потоком самых безбожных ругательств. Кристин попыталась имитировать гнев такого парня.
– Дьявол на троне Господа! Да я уже состарился на этой работе с тех пор, как живу на свои заработки! – кричала она.
Селден снова поднял лампу, направляя на нее свет. На мгновение Кристин увидела его лицо – оно почти не изменилось, разве что немного осунулось, но выражение лица стало другим: на нем было застывшее безразличие ко всему на свете.