– Да, уж не ты, – согласился Албемарл, и в голосе его прозвучала усталость. – Ты, кажется, гордишься тем, что стал мне бельмом на глазу. Полагаю, бессмысленно спрашивать тебя, где ты пребывал эти последние шесть месяцев?
Вир прищурился и впился взглядом в лицо герцога.
– Совершенно бессмысленно, ваша светлость, – ответил он, – тем более что ответ вам вряд ли понравится. Вы выглядите крайне изможденным, если позволите заметить. Может, имеет смысл отложить этот разговор и продолжить, когда вы как следует отдохнете?
– Заметить не позволяю, и откладывать мы ничего не станем, – отрезал Албемарл. – И будь любезен никогда больше не обращаться ко мне таким покровительственным тоном, Вир. Может, я и стою одной ногой в могиле, но до того, чтобы ты стал мне нянькой, еще далеко.
– Это обстоятельство не может не радовать, ваша светлость, – проговорил Вир, и уголки его губ изогнулись в едва заметной улыбке. – Может, тогда выпьем бренди – исключительно для того, чтобы подбодрить меня.
– Хорошо, хорошо, если тебе это так необходимо, – уступил Албемарл и опустился в кресло с высокой спинкой, стоявшее возле стола красного дерева. – Только, пожалуйста, не воображай, будто ты сумел провести меня. Я знаю, что ты заговорил о бренди, так как считаешь, что оно придаст мне сил.
– Вы, ваша светлость, верно, ошибаетесь, – возразил Вир, наливая в два бокала бренди из графина, стоявшего на серебряном подносе. – Чем я провинился, что вы вдруг решили, будто я хочу завоевать ваше благорасположение?
– Я и не говорил, что ты намереваешься войти ко мне в милость, – проворчал герцог, принимая из рук Вира бокал. – Тут разве одним бокалом бренди обойдешься?
Вир с непринужденным видом уселся в кресло напротив герцога и приветственно поднял бокал:
– Здоровья вам и долгих лет жизни, ваша светлость. Что бы вы обо мне ни думали, но будьте уверены, что пожелания мои искренни.
– Черт бы тебя взял, ведь верно. – Черты герцога на мгновение словно окаменели, но это выражение быстро исчезло с его лица. – Довольно дурацких салонных игр, Вир. Я знаю тебя с детства, на моих глазах ты стал мужчиной. Неужели ты думаешь, что я не вижу тебя насквозь?
– Мне такое и в голову не могло прийти, ваша светлость, – ответил Вир, который не понимал, к чему клонит герцог. Вообще склонный к причудам, что проявлялось в его приверженности к неудобопонятным естественнонаучным затеям, герцог был предсказуем только в одном – он всегда оставался непредсказуем. Никогда нельзя было угадать, что именно думает Албемарл в данный момент. С другой стороны, было бы большой ошибкой предположить, что Албемарл что-либо делал или говорил без веской на то причины. – Напротив, я был бы крайне удивлен, если бы что-нибудь укрылось от вашего внимания, ваша светлость.