Прямота Джералда, его грубоватое мужское обаяние и открытость намерений подстегнули воображение Эмили. Внезапно перед ней стали проплывать эротические сцены, в которых она и Джералд были главными участниками. Она застыла с растерянной улыбкой на лице.
– Тебе придется приложить старания и улыбаться как можно чаще, миссис Спиллинг. В такие моменты ты выглядишь просто восхитительно!
– Так же, как и вы, мистер Спиллинг, ответила она ему нежным голоском.
Улыбка исчезла с его лица. Однако искорки веселья продолжали поблескивать в глазах.
– Нет, так не пойдет. Я вынесу какое угодно обращение, но только не называй меня восхитительным или милашкой. Ни один уважающий себя мужчина не допустит, чтобы жена называла его подобным образом.
– Ну, хорошо, допустим. А если я захочу назвать тебя красивым или неотразимым, что тогда?
Его брови скептически поползли вверх. Но Эмили заметила, что в уголках губ залегла улыбка.
– Как ты можешь награждать такого грубияна, как я, столь лестными эпитетами?
– Только ты один и заслуживаешь этого.
Именно тебя я вижу таким и ничуть не преувеличиваю. Джералд, ты когда-нибудь задумывался над тем, как твоя внешность действует на людей? Неужели не видишь, как все эти восторженные леди замирают от одной твоей улыбки? И что при этом должна чувствовать я сама?
Джералд сначала ничего не ответил на ее эмоциональную тираду. Он снял галстук, предварительно отстегнув от него подарочную заколку и положив ее на тумбочку. Затем начал торопливыми движениями расстегивать рубашку. Но когда дошла очередь до пуговицы, расположенной у ременной пряжки, он вдруг остановился. Понизив голос, который вдруг стал необыкновенно хриплым, Джералд спросил:
– Ну и что же ты чувствуешь, миссис Спиллинг?
Эмили на этот раз даже не покраснела, ведь она говорила о том, что знала наверняка, и не испытывала ни малейшего смущения от сказанного.
– Признаюсь, я чувствую себя очень хорошо. Когда смотрю в твои удивительные глаза, мне кажется, что даже мир вокруг преображается. Ты заставляешь меня испытывать боль, когда внезапно замыкаешься в себе и отдаляешься. В такие моменты я отчаянно желаю, чтобы ты вновь улыбнулся. – Она чувственно вздохнула, – Думаю, что не смогу объяснить свое состояние более точно.
В спальне на какой-то миг повисло молчание. Выражение лица Джералда постепенно менялось. Глаза теплели, приобретая глубокий васильковый оттенок. Он кивнул и произнес полушепотом:
– Если ты попытаешься обозначить все сказанное одним-единственным, но емким словом, тебе даже не понадобится надевать кружевную сорочку.